Коясан — уединенный маленький городок высоко в горах префектуры Вакаяма.
В половине из 150 монастырей можно провести ночь, попробовать местную вегетарианскую еду, и, при желании, принять участие в утренней службе. Коясан начался с одного монастыря. Легенда утверждает, что в 816 году буддийский проповедник Кукай (он же позже был назван Кобо Дайси), как-то очнувшись после молитвенного транса, увидел перед собой лесного бога в образе охотника с двумя собаками — черной и белой. Монах стал просить охотника об указании свыше места для священного приюта. И действительно, охотник отвел Кукая высоко в горы, где показал узкую долину, пригодную для постройки монастрыря. Вообще-то говоря, Кукай был не первым искателем религиозной истины в этих местах. И до него буддийские монахи истязали себя здесь аскезой в надежде на просветление. Но Кукай незадолго до этого получил разрешение императора основать в этих горах религиозную общину буддийской секты Сингон (Shingon).
Кукай
Кукай — один из самых известных монахов Японии. За годы монашества он немало побродил по стране, обращая местных жителей в свою веру. С его именем связано основание многих храмов и монастырей, строительство искусственных водоемов в засушливых районах острова Сикоку и изобретение «кана» — национальной азбуки, позволившей японцам упростить свою письменность,сформировавшуюся под влиянием китайской иероглифики. Признание Кукай получил и как поэт, скульптор, каллиграф. Ему были рады везде. Но именно гору Коясан знаменитый проповедник считал своим настоящим домом.
В облюбованной Кукаем долине со временем вырос целый религиозный комплекс, состоявший из множества храмов и монастырей. Всю эту общину именовали Конгобудзи (Kongobuji), но в 1869 году это название закрепилось за главным, самым большим храмом на Коясан.
Буддийский комплекс знал годы взлетов и падений. Войска полководца Нобунаги Оды, силой стремившегося объединить погрязшую в междоусобицах страну, в конце XVI века вырезали здесь не одну сотню верующих. Собирался сюда с военным походом и последователь Оды военачальник Хидэёси Тоётоми. Зато при сегунах Токугава монастырь Конгобудзи получил государственную поддержку. В начале XVII века здесь, на территории в 100 гектаров, насчитывалось более тысячи храмов и других религиозных сооружений (ныне из них сохранилось около 120). С 1872 года был снят запрет на посещение этих святых мест и для женщин. И сейчас количество пилигримов, ежегодно отправляющихся на богомолье на гору Коясан, исчисляется миллионами.
Но сначала до города надо добраться. От Миядзимы до Коясана добираться часов пять. Однако, если рассматривать переезд не как потерянное время, а как часть путешествия, кажется, что это совсем немного. Дорога очень красивая. На электричке до Хиросимы, полтора часа на поезде до Осаки, там на метро до станции Namba или ShinImamiya, чтобы сесть на железнодорожную линию Nankai, час на местном поезде до Хасимото (Hashimoto), еще почти час по красивым горам на совсем местном поезде из двух вагонов до конечной станции Гокураку-баси (Gokurakubashi). Эта часть поездки была особенно увлекательной — поезд медленно шел по горам, заросшим соснами, периодически мелькали деревни с садами, спелая хурма свешивалась с веток, рисовые кустики топорщились из земли, поэтому дорога не показалась длинной.
От Гокуракубаси на фуникулере нужно подняться на вершину горы. Выйдя из вагончика, мы оказались перед зданием Нёниндо (Nyonindo). Когда женщин не допускали на территорию монастыря, они могли остановиться в этом здании и возносить молитвы, глядя на расстилающуюся у их ног священную долину. На площади стоянка автобусов, которые за 10-15 минут довезут до нужного монастыря. В монастырь Fukuchi-In мы приехали часов в шесть. Было уже темно — в Японии темнеет очень рано. За красивыми резными воротами располагался сад — разнообразные камни и кусты, между которыми граблями на гравии были нарисованы волнистые линии. Попросив оставить туфли у входа, нас провели в комнату, в которой из мебели был только стоящий на полу телевизор, выдали легкое кимоно — юкату и оставили одних. До ужина оставался еще час и мы решили, наконец, посидеть в японском онсэне. Онсэн — это, по сути, горячая ванна, питающаяся из горячего источника. Он может быть размером с ванну, а может и с довольно большой бассейн. В монастыре онсэн состоял из двух частей — небольшой бассейн в помещении и несколько «кадушек» с горячей водой под открытым небом. Я, конечно, залез в воду на улице, под звездами. Первая мысль — «ну, горячая ванна, у меня и дома такая стоит». Вторая: «А ведь хорошо…» Третья: «А может, останемся тут еще на пару дней?»
Когда я вернулся в комнату, на полу уже стояло множество столиков с едой. Я не возьмусь перечислить все, что там было бесконечное количество овощей, половину из которых я не знаю, зажаренных, засоленных, запеченных, супы, рис в разных вариациях… И блюда все подносили и подносили… Потом, буквально за две минуты, столики исчезли, и на их месте возникли футоны, застеленные матрасы, на которых нам предстояло спать. Я думал, будет жестко, но, как ни странно, было очень комфортно.
Сингон
В шесть утра мы пошли на службу. В большой зале на полу сидело человек 20 гостей, все японцы. Европейцев мы вообще в Японии видели очень мало. По официальным данным, каждый год в Японию приезжает более миллиона туристов. Не знаю, куда они приезжают и где прячутся, но нам они практически не попадались. Мы скромно присели в уголке, и служба началась. Перед нами стояло… не знаю, как это назвать — святилище? алтарь? Этакий большой стол с полками, на которых стояли статуи Будды, лежали какие-то предметы. Перед этим сооружением несколько монахов громко, нараспев, читали сутры. На японском, конечно. Со стороны это звучало как одна длинная звонкая нота с модуляциями, как будто кто-то ударил в большой колокол, и звук волнами то поднимается вверх, то опускается. Потом молодой монах начал петь что-то другое, с другой мелодией, нечто похожее на молитву кантора в синагоге. Так продолжалось с полчаса. Это было непонятно, но ужасно красиво. Когда пение закончилось, пожилой монах сел перед аудиторией и начал что-то говорить умное. Он довольно быстро закончил, желающие по одному подходили поклониться Будде, и на этом служба закончилась.
В комнате за это время сами собой исчезли матрасы, и на их месте появился завтрак — рис, мисо суп, соленья. Мы оставили вещи в монастыре и пошли в город. Не знатокам буддизма вряд ли будут интересны многочисленные аспекты Сингонекого буддизма. Поэтому, в двух словах: слово Сингон — это японское прочтение китайского иероглифа «Истинные слова», который, в свою очередь, перевод с санскрита слова «мантра».
Сингон, в отличие от многих других течений буддизма, учит, что Будда, основа всего сущего, есть часть всего, что есть на Земле, а не существует независимо, как некое отдельное существо или разум. Если в большинстве классических, эзотерических, буддийских учений Просветление является абстрактной цеью, достижимой лишь после нескольких эонов перерождений, то в Сингоне человек вполне может достичь Просветления в течение одной жизни через осознание истинной сущности. Достигается это через ритуалы для тела — традиционные жесты (мудры), для речи — мантры и для ума — медитации.
Главный вход в Коясан — расположенные на краю плато гигантские Даймон, что в переводе означает «Великие ворота». От ворот открывается неповторимый вид на долины, поросшие лесами горы. В особо ясные дни можно увидет далекие острова Сикоку и Авадзи.
Главный сингонский храм города — Конгобудзи, построенный в 1592 году. Храм много раз горел, подвергался природным катаклизмам, перестраивался. В 1863 году обветшавшее здание было реконструировано. Мо древний интерьер постарались сохранить, особенно впечатляют раздвижные ширмы с картинами прославленных мастеров XVI века Тансая (Tansai), Таню (Tanyu) и Кано (Капо). Во дворе храма очень красивый сад камней Банрютэй (Banryutei), где можно перевести дух и выпить чашку чая, приготовленного монахами. Особо привлекают внимание его рододендроны и расписанные раздвижные двери внутренних помещений.
Великолепный комплекс Дан-дзёгаран, расположенный чуть дальше, включает самое старое из всех находящихся на горе зданий, Фудодо, построенное в 1197 году, и Компон дайто, великолепную ало-белую пагоду — символ Коясана.
Походив по храмам, мы добрались до главного кладбища буддийской Японии — Окуноин. Каждый уважающий себя японский буддист, даже те, кто придерживается других течений буддизма, завещает похоронить хотя бы кусочек своего тела на этом кладбище. Кладбище потрясает более 200 тысяч могил, тропинка ведет почти три километра через все кладбище, над головой возвышаются огромные вековые сосны и кедры, по обеим сторонам — буддийские надгробия самых разных форм.
Очень много маленьких каменных фигурок в красных «нагрудничках» — надгробия неродившимся младенцам. Они не накопили достаточно добрых дел, чтобы пересечь священную реку Sanzu, но есть особое божество Дзидзо (Jizo), которое им помогает (пожалуй, это самая лучшая из встретившихся мне иллюстраций смешения буддизма и синтоизма).
История 47 ронинов
Там же и могилы легендарных 47 ронинов. История 47 ронинов давно уже стала легендарной. О ней снято четыре фильма, создано множество театральных постановок, знаменитые японские художники посвятили этому сюжету не одну гравюру. За 300 лет история, конечно, обросла множеством вымышленных подробностей и стала еще более интересной.
Пятнадцатого дня последнего месяца 15 года эры Гэнроку (1702 г.) столицу Японии Эдо (современный Токио) потрясла в высшей степени необычная новость: в седьмую стражу — в четыре часа утра — дом высокопоставленного правительственного чиновника, церемониймейстера при дворе сегуна (военного правителя Японии), подвергся нападению. Это произвело ошеломляющее впечатление: за сто лет правления династии Токугава Япония основательно привыкла к мирному и законопослушному существованию.
За один год девять месяцев до этого события в так называемом Сосновом коридоре замка сегуна в Эдо 35-летний Асано Такумино ками Наганори с мечом в руке атаковал престарелого Кира Кодзукэно сукэ Ёсинака — главу знатного аристократического рода — и ранил его. Обнажать меч во дворце было строжайше запрещено, никакие причины во внимание не принимались.
Вскоре реальные события мести преданных вассалов обросли вымышленными деталями, иногда добавлялись несуществующие действующие лица. Инцидент Ако и история мести сорока семи ронинов наделала так много шума, что театр Кабуки не мог оставаться в стороне. Реакция театра была мгновенной. Уже через десять дней после того, как преданные вассалы совершили сэппуку, на сцене столичного театра Накамурадза была поставлена пьеса «Атака братьев Сога на исходе ночи». Представление прошло всего два раза, на третий день спектакль был запрещен. История о 47 ронинах стала достоянием не только театра, она попала и в кодан — устные рассказы — жанр, в высшей степени популярный в период Токугава. Серия Сэйтю гисидэн — «Биографии преданных вассалов» — создана в конце 1840-х годов.
Статуэтка Кобо Дайси
Рядом могилы правителей всех уровней, глав кланов и т. д. В конце кладбища святилище, где похоронен сам Кобо Дайси. Правда многие считают, что он до сих пор там медитирует… Верующие покупают каменную статуэтку Кобо Дайси и ставят ее в специальный зал. Сейчас в этом зале стоят около 65 ООО абсолютно одинаковых статуэток. В соседнем зале рядами, в несколько ярусов, висят зажженные лампы — это еще один способ поклониться великому монаху. Две лампы горят с XI века — «лампа бедной женщины», и лампа императора — Сиракава. С первой лампой связана интересная легенда Недалеко от святилища стоит маленькая будочка с деревянной решеткой и отверстием для руки. Внутри лежит камень. Нужно просунуть руку, поднять камень и положить его на полку. Чем больше грехов у человека, тем тяжелее ему покажется камень. У меня получилось. Встречаются на кладбище и неожиданные памятники. Недалеко от входа стоит большой белый монумент. Компания, выпускающая пестициды, поставила его, чтобы искупить свою вину перед миллионами убитых муравьев.
Еще одно, не указанное в толстых путеводителях интересное место: за кладбищем находится замечательный горный хвойный лес, с уютными тропинками, небольшими озерцами и чистейшим воздухом. Интересная достопримечательность Коясана,которую нельзя пропустить, — это мавзолей Иэясу Токугавы. В 1603 году власть в Японии получил Иэясу Токугава с титулом «сёгун». В течение около 250 лет сёгунат во главе с потомками Токугавы управлял Японией (период Эдо), пока в 1867 году сторонники императора не устроили революцию и не вернули реальную власть императору.
Иэясу Токугава в Японии примерно на том же уровне значимости, как Петр I в России или Наполеона во Франции. Честно говоря, я так и не понял, что его мавзолей делает в Коясане, могила Токугавы совсем в другом месте, в Никко. Но мавзолей очень красивый. Правда близко к нему не пускали, пришлось перелезать через забор и заходить из-за деревьев, чтобы его сфотографировать.