Архитектура святилищ

Самые ранние сведения о первых культовых сооружениях на японской земле говорят о наличии временных святилищ сайдзё, возводившихся в связи с каким-нибудь важным событием. Упоминание об этом встречается в одном из ранних письменных памятников «Дзёган Кякусики» (868 г.). Сооружение сайдзё относится авторами этого памятника к периоду Кофун (III — VII вв.). Временным местом для вознесения молитв являлись временные святилища Дайдзёкю, которые сооружались ко дню интронизации очередного японского государя. Оракул государыни Дзингу (201—269) объявил о необходимости создания такого временного храма и указал место (на северном Кюсю) для его постройки. Строители святилищ в известной мере следовали традиции сооружения первых жилищ — землянок татэана. В святилище пол был земляной, а двускатная крыша, покрытая зеленой недавно скошенной травой, опиралась на прочные, не очищенные от коры столбы. Храм покоился не на фундаменте, а на врытых в землю столбах. Такой стиль сооружений стал называться «куроки-дзукури». Святилищу принадлежала большая, примыкающая к нему территория, обрамленная густым кустарником. Тропа, идущая посередине, делила огороженное пространство на две части — восточную и западную. Здесь осуществлялось символическое действо — император совершал утреннюю и вечернюю трапезу, во время которой вкушал рис нового урожая из восточных и западных провинций страны. Этот ритуал идентифицировал императора с символом самой Земли.

На крыше здания Дайдзёкю, по ее коньку, поперек придерживающих и одновременно скрепляющих покрытие длинных деревянных слег, были положены восемь массивных бревен — кацуоги. Считается, что представителями жреческого рода Имибэ в районе Ямато было построено несколько дайдзёкю.

Архитектурный облик синтоистского святилища в его длительном эволюционном развитии, начиная с простейших форм «амбарной» архитектуры, прошел через довольно значительное стилевое разнообразие. Можно выделить более двадцати стилевых направлений, которые, в свою очередь, по характеру строительства составляют две большие группы.

Первая — это святилища, представляющие сложившуюся в веках классическую архитектуру. Прежде всего — это храмы Идзумо тайся и Исэ дзингу, система крупного храмого комплекса Мэйдзи дзингу, и грандиозный мемориальный комплекс Тосёгу в Никко, объединивший элементы синтоистского и буддийского сооружений.

Ко второй группе можно отнести все храмы, посвященные определенному, конкретному божеству — ками. Можно считать, что открывает этот ряд один из самых древних храмовых комплексов — Сумиёси тайся.

Влияние буддизма, возведение огромных монастырей, наполненных необычной для глаза японца монументальной пластикой, сверканием металла, огнями свечей и пышностью букетов живых цветов не могло не затронуть область строительства. Сфера строительства культовых сооружений стала обнаруживать активно идущие процессы изменения в общей конструктивной и эстетической программе развития.

В условиях взаимодействия с классическими системами эстетики буддизма сложилась собственная своеобразная многоликая система культовой архитектуры. Можно выделить несколько направлений, по которым шло это развитие. Первое изменение, вначале еще не столь резко проступавшее — это тонкая линия изменения контура крыши, чуть приподнявшая нижний край контура покрытия крыши культового сооружения. Вариации с формой крыши привели ко все более увеличивающемуся изгибу края ската и изменению покрытия. Вместо лемеха из дерева хиноки появляется цветная и фигурная черепица.

В этой связи особо стоит сказать об изменяющейся позиции тиги и кацуоги. В отличие от других святилищ (например, Сумиёси тайся), где тиги — элемент «короны», «надетой» на структуру каркаса здания, существуют примеры (и их становится все больше) сооружений с полным отсутствием этих элементов — тиги и кацуоги начинают постепенно исчезать с крыши святилища. Единственный вариант, где невозможно их отсутствие — это стиль «симмэй дзукури» (Исэ дзингу). Именно он дает безупречно точное воплощение конструктивных и эстетических основ национальной архитектурной традиции культового зодчества. Его особенностью является поразительная ясность графики силуэта сооружения. Линия контура скатов крыши с неизменной точностью соединяется, сливается с линиями тиги, создавая композиционно единый стиль сооружения. Если еще учесть, что покрытие скатов крыши лемехом из коры дерева хиноки имеет разную толщину в отдельных частях площади покрытия, можно представить неизменную сложность функционирования и дальнейшего развития этой сферы культового строительства. За этим последовали вариации с объемом здания, рано осуществленные в святилищах Уса Хатимангу и Ивасимидзу Хатимангу. Созданные два объема — хондэн и хайдэн объединяются под одной крышей. Однако сооружение не выглядит громоздким объединенным пространством, а скорее соседствующими павильонами под одной крышей с единым пространством крытой веранды вокруг здания.

Несколько позже складывается стиль «асама-дзукури», строение становится двухэтажным, фасадная и боковая части — разного объема. Фасадная часть смотрит на посетителя широким, прямоугольного рисунка, скатом крыши, двумя чуть изогнутыми лепестками покрытия нижнего этажа. Боковой план дает совершенно иную картину — верхняя крыша тоже с двумя изогнутыми и разновеликими по протяженности скатами, выделяет и подчеркивает важную конструктивную часть — опирающийся на нижнюю крышу балкон, с ажурным, но довольно массивным ограждением, визуально создающим своеобразный «перехват» на переходе одного этажа к другому. Ни в одном из типов культовых сооружений нет такого своеобразного декоративного «пояска», украшающего своим перехватом довольно сложную структуру храмового здания. Легкость сооружению и очевидное движение в высоту придает и разновеликость скатов крыши (один короче другого) и графическая ясно читающаяся вертикальность восьми мощных, опорных столбов.

Вместе с тем старые наиболее древние системы, известные отточенностью форм и неизменным требованием к качеству и внешней отработке материала, такие, как «симмэй дзукури», оставляют композиционный и графический рисунок нетронутыми.

Храмовые сооружения в стиле «касуга» (касуга-дзукури) стали фактически первыми, где в пространство фронтона стал вводится декор. Сначала это было резное деревянное небольшое украшение (гэгё, кэнгё), свисающее с точки стыка скатов крыши и четко читающееся на просвет в треугольнике фронтона. Но довольно скоро с тыльной стороны контур фронтона закрывается глухой деревянной стенкой, которая начинает плотно заполняться искусной, нередко дорогой резьбой, спускающейся вниз, в подкрышное пространство. Этот аспект выявляет и подтверждает единство конструктивного и декоративного, неизменное для культовой сферы японского зодчества. В разной степени подобное положение очевидно для многих других культовых сооружений. Так, драгоценный, плотно закрывающий все поле фронтона над лепесткового контура крышей, характерен для «гион-дзукури». Необходимо отметить также, что во всех типах крыш, крытых лемехом дерева хиноки, обычно двух или трехслойным, практически всегда декоративно выделяются эти полосы, придавая крыше большое разнообразие и строгое изящество. Стилевую линию «симмэй дзукури» продолжает стиль «нагарэ-дзукури». Здесь конструктивная схема фактически продолжает и использует конструктивную схему «касуга-дзукури».

Наиболее показательным примером в этой области является строительство в стилях «гонгэн-дзукури», «гион-дзукури», «кобицу-дзукури». Наиболее сложным по своей конструктивной системе является «гонгэн-дзукури». Это — три здания, объединенные в один большой комплекс синтоистского святилища, в котором самым крупным сооружением представляется хайдэн, поставленный боком к двум другим зданиям. Это компактное соединение создает интересную композицию, где высокий обрамленный по гребню тройным брусом скат хайдэн образует своеобразное огромное экранное поле, на котором четко проецируются графически выписанные контуры крыш двух павильонов. Создается исключительно красочная, и в то же время строгая картина комплекса, где плотный и обширный декор — резьба по дереву — закрывает всю верхнюю часть стен и фронтоны сооружения. Три легких лепестковых ската весьма уместно разнообразят общий облик грандиозного сооружения. Все компоненты огромного здания «гонгэн-дзукури» варьируются в культовых зданиях стиля «кобицу-дзукури» и «гион-дзукури». Только в «кобицу» наряду с исключительно эффективным экранным полем крыши поднимаются тиги, водруженные на мощный брус, завершающий и украшающий скаты крыш.

Сегодняшний день в культовой сфере синтоистского святилища представляет весьма широкую сферу — здесь и четко представленное строительство старых типов классических сооружений типа Исэ дзингу, Идзумо тайся, и храмовых сооружений с самыми разнообразными архитектурными новациями.

Европейское влияние в Японии

Остров Кюсю являлся своеобразными воротами Японии для вторжений захватчиков. Все вражеские армии, пытавшиеся подчинить Японию, в первую очередь захватывали Кюсю. Считается, что даже дpевние люди пришли на Японский архипелаг из Кореи через Кюсю. Первые китайские торговцы, принесшие письменность, также высаживались на Кюсю. Даже во время Второй мировой войны первая широкомасштабная высадка американского десанта произошла на Кюсю. 

Иероглиф Фудзи

Хокку к иероглифу:

Меня ты любила —

На память об этом

Цветы нежные Фудзи, что льются волною,

ты тогда посадила у нашего дома,

А теперь — полюбуйся их полным расцветом!

Ямабэ-но Акахито

…

Справка:

Слово иероглиф (iερογλυφικά) происходит от двух греческих слов: iερός "Hieros" (иерос), что означает священный или святой, и γλύφω "glyph" (глифо), которое переводится как «вырезаю», «высекаю». Термин был взят у Климента Александрийского (II—III вв.). Он называл высеченные на камне надписи: iερογλυφικa γράμματα — что переводится как «священновырезанные письмена».

В японском языке существуют три основные части — ка́ндзи (иероглифов, заимствованных из Китая), и двух слоговых азбук — кан, которые были созданы в Японии на основе кандзи — хираганы и катаканы.

…

Убу-ха

Режущий край под хабаки (воротник на основании клинка) может быть тупым, причем незаточенная часть может простираться и на небольшое расстояние выше хабаки. Эта незаточенная часть лезвия у основания клинка называется убу-ха. Ее наличие помогает идентифицировать клинки периода Сева. 

Современная японская живопись

Современная японская живопись представляет собой крайнее смешение школ, стилей и направлений со всех концов света. Однако произведения, иногда противоречивые, воспринимаются японцами одинаково благосклонно: какой бы ни была присущая им форма, японцы обычно судят о живописи по двум критериям. Популярные журналы — новые меценаты индустриальной эпохи — часто публикуют и произведения, выполненные в художественных концепциях и художественными приемами в духе западного искусства, и, например, традиционные для старой японской живописи изящные акварели, которые изображают растительный и животный мир более настоящим, чем в самой природе; вкусы могут меняться, но публика в состоянии судить о том и о другом направлении в искусстве. Между двумя крайностями японский дух движется легко, так как его привлекают вовсе не зрительные образы, а движение, направленное вперед; кроме того, традиционно высокая оценка простоты, отвлеченности и пустоты позволяют уловить нюансы. Эта способность является одной из постоянных черт японского восприятия, поэтому виртуозное, но закосневшее искусство, характерное для эпохи Эдо, потерпело крах, пытаясь заставить публику изменить своему вкусу в восприятии прекрасного. Современное искусство, предметное ли, абстрактное ли, в меньшей степени кажется революционным, оно стало логическим результатом развития принципов столь же старых, как и само японское искусство. 

Небесная спокойная река

АМЭ-НОЯСУ-НОКАВА — 天の安川,  天の八洲 — Небесная спокойная река или Небесная река шириной в восемь(много) рек, находящаяся на Равнине Высокого Неба (Такамано хара). Стоя на разных берегах этой реки, Аматэрасу и Сусаноо принесли обет и рождали детей с помощью волшебных предметов. 

Китано Тэндзин Энги

Памятник на японском языке, несущий на себе сильный отпечаток синто-буддийского синкретизма, был составлен в начале периода Камакура, т.е. на рубеже ХII-ХIII вв. Текст «Китано Тэндзин Энги» посвящен жизни и культу знатока китайских текстов и знаменитого государственного деятеля Сугавара Митидэанэ (845—903). обожествленного в качестве покровителя словесности, наук и знаний. В первой части «Китано Тэндзин Энги» содержится жизнеописание Сугавара Митидэанэ в традициях агиографического жанра, во второй приводятся сведения по возникновению и эволюции святилища в Китано (Киото), посвященного Митидзанэ. Сохранилось множество списков памятника, что свидетельствует о широкой распространенности культа Сугавара Митидзанэ в средневековой Японии. Некоторые из рукописей иллюстрированы.

Реформы императора Камму

Закон 743 г., признававший право вечной частной собственности на вновь разработанные целинные земли, стимулировал развитие вотчин, захват земли и расслоение крестьянства. Столичная знать, периодически служившая в губернаторствах и управлявшая землями провинций, всемерно использовала свое положение для захвата земель. Ведая раздачей узаконенных принудительных ссуд (суйко) крестьянам, губернаторы значительно превышали установленный объем ссужаемого риса, а полученные в качестве процентов излишки присваивали. Накапливаемые запасы использовались для посевов на частных землях. К обработке своих полей губернские чиновники привлекали крестьян, отбывавших трудовую и воинскую повинности.

Со второй половины VIII в. губернские чиновники, увеличившие свои владения, после окончания срока службы нередко оседали на земле либо оставляли во владениях своих сыновей.

Освоением земель занимались также уездные чиновники и зажиточные крестьяне — общинная верхушка. И те и другие использовали труд беднеющих и обезземеливающихся крестьян, страдавших из-за тяжести налогов и повинностей. Вследствие этого бегство крестьян с земли во второй половине VIII—IX в. приобрело массовый характер и вместе с развитием частно-феодальной земельной собственности стало одной из причин разложения государственной надельной системы.

Местные землевладельцы наряду с ведением собственного хозяйства управляли частными землями принцев и родовой аристократии, используя влияние своих столичных сюзеренов в целях укрепления собственных владений. Для обработки полей управляющие (сётё, дэнси) и местные землевладельцы (сиэйдэн рёсю) мобилизовали окрестных крестьян. Важным трудовым ресурсом ранних вотчин были также беглые крестьяне. Поскольку эти крестьяне не работали на надельных полях, они не могли платить государству ренту-налог зерном, однако обязаны были вносить остальные виды натуральной ренты.

Эти крестьяне жили в домах, принадлежавших землевладельцу, и выполняли в его пользу барщинную повинность. Хозяин земли распределял между ними поля для обработки. Весь урожай домена поступал в распоряжение землевладельца, оставлявшего крестьянину минимальное количество риса для питания и на семена. Кроме того, крестьяне использовались на строительстве ирригационных систем, для транспортировки риса, охраны вотчин. Зависимость данной категории крестьянства носила, по сути дела, крепостной характер.

Следствием начавшегося разложения надельной системы стало резкое сокращение доходов казны. Поэтому власть имущие, захватывая земли, в то же время стремились ограничить рост частнофеодальной собственности, прежде всего местных землевладельцев, усилить государственную зависимость крестьян и укрепить надельную систему. Этим целям служили реформы, проведенные в правление императора Камму в конце VIII— начале IX в. и выразившиеся в серии указов, само содержание которых позволяет судить об изменениях в аграрном строе.

Злоупотребления губернаторов, в частности использование ими государственных амбаров в целях эксплуатации частных земель, привели к тому, что с середины VIII в. передача дел вновь назначенным губернаторам затягивалась на многие месяцы. По «Тайхо рицурё», новый чиновник должен был выдать своему предшественнику передаточную грамоту (гэюдзё), в которой характеризовалось состояние дел в провинции, прежде всего финансовых. Грамота служила основным документом, позволявшим чиновнику покинуть пост, вернуться в столицу и получить очередную должность. Новые губернаторы, не удовлетворенные состоянием финансов, нередко отказывали в выдаче грамот. Правительство, стремясь еще больше ужесточить контроль над провинциями, учредило должность инспекторов по передаче дел чиновниками (кагэюси), а указом 782 г. Камму ограничил срок передачи дел губернаторами 120 днями. Не сдавшие дела в течение этого времени наказывались лишением бенефиций и ранговых выплат.

Ряд указов (784, 798, 801 гг.) был издан с целью пресечь захват неосвоенных земель. Управляющим владениями столичной знати и принцев запрещалось превращать целину в свою собственность. Ограничивалась хозяйственная деятельность буддийских храмов — приобретение земли, предоставление частных ссуд крестьянам. Одновременно предпринимались попытки поддержать надельную систему. За 24 года правления Камму трижды проводилась аграрная инспекция, выявившая состояние надельных полей. В частности, из материалов инспекции 785 г. следует, что столичные и местные землевладельцы повсеместно обменивали свои плохие поля на лучшие земли крестьян, а неудобные для обработки — на удобные. В одних случаях феодалы выплачивали крестьянам небольшую компенсацию, в других — прибегали к силе. В результате самые плодородные и удобные земли концентрировались в руках феодалов, а надельному крестьянству доставались наихудшие поля.

Подобные факты отмечены уже в первые десятилетия VIII в. К IX в. они распространились настолько широко, что губернские и уездные чиновники, захватывая поля крестьян, саботировали аграрную инспекцию и передел земли, сквозь пальцы смотрели на упадок общинных ирригационных сооружений. Поэтому правительство требовало от губернаторов ежегодных отчетов о состоянии ирригационных систем, а вновь назначенным губернаторам предписывалось обращать на них особое внимание. Но сопротивление провинциальных чиновников сыграло немаловажную роль в удлинении сроков передела земель. В правление Камму он был осуществлен дважды, а в 801 г. был издан указ о производстве передела один раз в двенадцать лет.

Реформы затронули также область налогов и повинностей. В 795 г. срок отработочной повинности в провинциях был сокращен вдвое, а ссудный процент уменьшен с 50 до 30%. Однако эти меры были направлены не столько на облегчение положения крестьян, сколько на ограничение деятельности местных землевладельцев. В том же году правительство начало взимать недоимки с губернских и уездных чиновников, но фактическое бремя легло на крестьян. Была урезана и доля зерновой ренты-налога, остававшаяся в распоряжении губернаторов и расходовавшаяся на нужды провинции. До конца VIII в. губернаторы были обязаны посылать в фискальный департамент 70 % риса, взимавшегося с надельного крестьянства, а 30 % хранилось в провинции; в 797 г. правительство уменьшило эту долю до 20 %.

Наибольшее влияние на положение крестьянства оказала военная реформа. Тяжесть воинской повинности, установленной сводом «Тайхо рицурё», по которому воины обязаны были обеспечивать себя всеми видами оружия и амуниции, была настолько велика, что в VIII в. среди крестьян широко распространилась поговорка: «Если одного заберут [на воинскую службу], весь двор погибнет» («хитори торарэрэба икко хоробу»).

В 792 г. военные дружины большинства провинций были ликвидированы, вместо обязательной воинской повинности введена система рекрутского набора (кондэй). Число рекрутов регламентировалось для каждой провинции — от 30 до 200 человек; они набирались из зажиточных крестьян и мелких землевладельцев. Эти отряды были конными, рекруты должны были иметь своих лошадей, но им предоставлялось два конюха, а также продукты питания. Кроме того, воины пограничных отрядов (сакимори) о-вов Кюсю, Ики и Цусима, набиравшиеся прежде в восточных — северо-восточных провинциях, с 795 г. стали набираться из крестьян западных провинций, географически приближенных к месту службы. В то же время правительство потребовало от провинциальных и уездных чиновников возвращения беглых крестьян, ежегодного составления списков крестьян, укрывавшихся на частных землях, бродяг и беглецов. Предписывалось собирать с них налоги и арестовывать управляющих частными владениями за укрывательство беглецов.

Реформы Камму в целом оказались малоэффективными, хотя и поддержали на некоторое время государственную собственность на землю. Бремя фискальных обязанностей крестьянства, несколько ослабленное вследствие военной реформы, тем не менее осталось непосильным, так как при переделе земель крестьяне получали меньше полей, чем предусматривал закон, и часто были не в состоянии вносить натуральные налоги. Не был остановлен и рост частной собственности: захват земель феодалами в IX в. стал еще более активным.

Немалая роль в этом принадлежала губернаторам, непосредственно контролировавшим земли провинции. Среди губернских и уездных чиновников в IX в. были, несомненно, люди, добросовестно служившие центральному правительству, укреплявшие государственную собственность, заботившиеся об ирригационных системах. Однако большинство стремилось к личному обогащению. С начала IX в. многие представители столичной знати лишь номинально числились губернаторами и, оставаясь в столице, посылали в провинции своих уполномоченных. Руководство провинциями полностью сосредоточилось в руках фактических губернаторов (дзурё). Главное место в их служебной деятельности занимал сбор налогов, осуществлявшийся с помощью губернских и уездных чиновников и деревенских старост. При этом правительство часто указывало губернаторам на недоимки, низкое качество присланных продуктов, слишком позднее поступление налогов. Однако многие губернаторы слабо реагировали на предупреждения министров. Они усиливали эксплуатацию крестьян, использовали для посевов на собственных полях рис из государственных амбаров. Не препятствуя росту собственности отдельных уездных чиновников, губернаторы превращали их в своих фактических вассалов. В свою очередь, уездные чиновники закрывали глаза на попытки землевладельцев уклониться от налогов, оказывать сопротивление сборщикам налогов, а нередко и сами вели с губернаторами борьбу за землю.

Нередкими были конфликты губернаторов с крестьянской верхушкой и местными землевладельцами, не имевшими рангов. Отсутствие ранга у лица, захватившего или разработавшего землю и превратившего ее в частную собственность, давало губернатору основание потребовать от такого собственника уплаты налогов и выполнения повинностей.

Провинциальные чиновники, наживавшиеся на повинностях и ссудах, были лично заинтересованы в том, чтобы заставить землевладельцев внести налоги и одновременно — продемонстрировать центральному правительству свое служебное рвение. Нетитулованные собственники полей вынуждены были подчиняться требованиям властей и вместе с тем искали всяческие пути, чтобы обойти закон. Сам процесс распада надельной системы содействовал им. В частности, прекращение регулярных переписей населения привело к тому, что местным землевладельцам и разбогатевшим крестьянам удавалось легко обманывать сборщиков налогов относительно числа членов семьи, выдавая трудоспособных за стариков, мужчин за женщин. Но скрыть от губернаторов размеры своих полей они не могли. Любой ценой (за взятку или путем прямой покупки) они стремились получить чиновничий ранг, а вместе с ним налоговый иммунитет. Но в IX в. практика продажи рангов еще не была узаконена. Поэтому многие местные землевладельцы временно переселялись в столицу, поступали на низшие должности в правительственные учреждения, дворцовую стражу, в храмы, на службу в дома аристократии. В 30—70-х годах IX в. население столицы Хэйан выросло в несколько раз.

Вернувшиеся в свои владения землевладельцы отказывались платить налоги и подчиняться распоряжениям губернаторов, ссылаясь на службу в столице. В докладах губернаторов (гэ-буми) правительству отмечены случаи, когда уклонявшиеся от уплаты налогов нетитулованные землевладельцы (кандзяку-нин) после сбора урожая вешали на своих амбарах бирки с указанием, что рис принадлежит какому-либо знатному дому или столичному ведомству. Разложение надельной системы крестьянского землепользования стало характерной чертой социально-экономического развития Японии в IX в. Попытки передела земель предпринимались в 810 и 828 гг. В 844 г. была проведена только аграрная инспекция. Однако поощрение земледелия оставалось еще основой экономической политики правительства. В 825 г. губернаторам было предписано произвести текущий ремонт оросительных систем силами крестьянства и доложить правительству о необходимости капитального ремонта. Расходы на ремонт предполагалось покрыть за счет процентов с дополнительных ссуд риса крестьянам. В те же годы поощрялось строительство водяных колес для орошения, а по указу 829 г. их следовало создать во всех провинциях. При этом использовался опыт ирригации в Китае. С начала IX в. активно стимулировалось выращивание тутовника и лакового дерева. Правительство Камму посылало крестьянок из провинций Оми, Исэ, Сагами, Тамба и других в северовосточную провинцию Муцу для обучения населения Муцу технике разведения шелковичного червя.

Однако эти меры сами по себе не могли укрепить государственную собственность на землю, передел же земли после 828 г. не проводился в течение пятидесяти лет. Крестьяне, родившиеся в эти полстолетия, не получали наделов от государства и вынуждены были либо арендовать землю, либо уходить в вотчины, работать на кабальных условиях.

Попытка наделения землей была предпринята в конце 70-х— начале 80-х годов IX в. главным министром Фудзивара-но Мото-цунэ. В 878 г. губернаторам пяти центральных провинций (Кидай) было предписано провести аграрную инспекцию, а в конце следующего, 879 г. в эти провинции были назначены специальные правительственные чиновники для выдачи наделов. Фактически же чиновники выехали лишь в соседнюю со столицей провинцию Ямасиро, что в немалой степени объяснялось состоянием финансов губернаторств, не имевших достаточных средств для содержания столичных эмиссаров со свитой. В остальных же районах передел земли был поручен губернаторам, которые провели аграрную инспекцию, послали правительству доклады, но намеренно затягивали выдачу наделов, ожидая инструкций из столицы.

Главным препятствием для наделения крестьян землей был рост частной собственности, следствием которого явилось значительное сокращение фонда общественных земель. Большая же часть прежних крестьянских держаний под разными предлогами была захвачена землевладельцами, всячески препятствовавшими наделению землей крестьян. Поэтому оно не было доведено до конца. Там же, где крестьяне получили землю, площади наделов оказались меньше, чем полагалось по закону и требовалось для выполнения фискальных обязанностей. В частности, в провинции Ямасиро мужчинам вместо положенных 2 тан выдавалось 1,5 тан (15,75 ара) заливных полей и 60 бу (1,75 ара) сухих полей. Женщинам наделы вообще не выдавались.

Экономическая политика правительства была двойственной и противоречивой. Одновременно с попытками поддержать надельную систему как источник дохода государства и привилегированной знати и ограничить рост частной собственности на землю выдавались разрешения на создание вотчин — в первую очередь принцам, аристократам, крупным храмам. Развитие вотчинной системы ослабляло централизованную государственную власть, поэтому правительство, по мере возможности, стремилось держать вотчины под контролем. В конце IX—начале X в. наметился переход от попыток приостановить полный распад надельной системы к политике упорядочения вотчин.

Правительство императора Уда

В 90-х годах IX в. правительство императора Уда провело ряд новых реформ, призванных приостановить крушение принципа государственной собственности на землю и людей. В целях изучения положения крестьянства, отчетливо делившегося на государственное и вотчинное, в провинции были посланы правительственные инспекторы (момикуси), которые получили доклады начальников уездов. Из них следовало, что знать, принцы и храмы захватывали не только пустоши, но и наиболее плодородные и удобно расположенные крестьянские поля. Крестьяне требовали пресечь эти действия. От произвола крупных феодалов страдали также местные землевладельцы, у которых под предлогом взимания долгов отбирался рис — в объеме, значительно превышавшем действительную сумму долга. Правительство попыталось пресечь посягательство столичной аристократии и храмов на земли, а также запретило им препятствовать сбору налогов губернаторами.

Одновременно были приняты меры по усилению государственной зависимости крестьянства. Правительство приказало возобновить ежегодное составление учетных книг. Запрещалась миграция крестьян в столицу и из столицы. Государственные принудительные ссуды, ранее распределявшиеся подушно, с 894 г. стали выдавать в зависимости от площади земли: переписи населения не проводились, и установить число налогоплательщиков практически было невозможно. Ужесточался контроль над лицами, уклонявшимися от уплаты налогов. Однако требуя от крестьян выполнения фискальных обязанностей, власти не произвели передела земли.

Таким образом, правящие круги пытались поправить финансовое положение администрации за счет усиления эксплуатации крестьян. Что же касается мер в отношении знати, принцев и храмов, то они в большинстве случаев носили формальный характер. Экономическая база вотчинников была уже достаточно прочной для того, чтобы игнорировать правительственные распоряжения. В частности, в IX в. неоднократно издавались указы, запрещавшие губернаторам оседать на земле, а принцам и знати — переселяться из столицы в провинции. Очередной указ, свидетельствовавший о наличии в провинциях весьма широкого слоя землевладельцев — выходцев из столичной знати, превращавшихся в военных феодалов, был принят в 891 г.

Наличие больших площадей неосвоенных земель и возможность захвата крестьянских держаний влекли в провинцию потомков принцев, не имевших надежды на занятие трона, и представителей знати, не рассчитывавших на умножение имущества путем политической карьеры, поскольку высшие государственные посты постепенно были монополизированы домом Фудзивара, родственным императорскому. Власти были бессильны остановить процесс захвата земли знатью.

Переход к политике упорядочения вотчин обнаружился в реформах начала X в., осуществленных под руководством левого министра Фудзивара-но Токихира и продолживших реформы Уда. В 902 г. был опубликован ряд правительственных указов, касавшихся надельной системы и вотчин. В указах констатировались возросшая численность крестьян, обязанных платить налоги, выполнять повинности, но не имевших надельных полей, и уклонение от налогов держателей наделов и мелких землевладельцев. Правительство обязало губернаторов провести подворную перепись во всех провинциях и через каждые двенадцать лет осуществлять передел земли.

На первый взгляд против вотчин и вотчинников были приняты решительные меры. В указе об упорядочении вотчин говорилось, что местные землевладельцы поступают на службу к столичной знати, ложно жертвуют ей поля, объявляют свои усадьбы проданными, чтобы не платить налогов, а пожертвованные земли превращают в вотчины. Указ запрещал столичной знати и местным нетитулованным землевладельцам вступать в отношения господства и подчинения. Запрещалось также пожертвование земель знати и храмам и создание амбаров для владельцев вотчин и их управляющих.

Такие амбары (сёка) создавались, как правило, на осваиваемых целинных землях и служили для хранения зерна, полученного в качестве арендной платы. Хранители амбаров (рисо-но фумё) из числа зажиточных крестьян и управляющих вотчинами ссужали этот рис непосредственным производителям. Кроме того, в тех же амбарах содержали и рис, полученный управляющими в качестве принудительной государственной ссуды и использовавшийся в вотчинах. Поэтому строительство амбаров было важным этапом в процессе формирования вотчины и установления отношений господства и подчинения между столичными и местными землевладельцами.

Реформы конца IX—начала X в. не привели к ожидаемым результатам. Масштабы развития частной земельной собственности не позволяли быстро осуществить наделение землей, а меры против вотчин и вотчинников касались лишь вновь создаваемых владений. Те же вотчины, права на которые уже были признаны правительством, исключались из сферы действия указа 902 г. Высшие государственные чиновники сами активно создавали вотчины и не торопились эффективно воспрепятствовать их развитию.

О неудаче реформ свидетельствовал меморандум вице-начальника правительственного департамента церемоний и чинов Миёси-но Киёцура, представленный императору в 914 г. Миёси хорошо знал положение в провинциях, поскольку ряд лет служил в нескольких губернских управлениях. Меморандум состоял из двенадцати статей, в которых автор обрисовал упадок управления провинциями и уездами, распад надельной системы, недопустимую роскошь знати. Исходя из конфуцианских требований к управлению государством, Миёси настаивал на наделении крестьян землей, пресечении отношений личной зависимости между власть имущими и местными землевладельцами, запрете роскоши для чиновников. Однако главные предложения Миёси остались без последствий.

В начале X в. надельная система фактически перестала существовать, но государственная собственность на землю, по крайней мере на не перешедшую в частные руки либо конфискованную у землевладельцев в процессе упорядочения вотчин, еще сохранялась.

Поездка в Японию

Хотелось бы вам поехать в Японию? И стоит ли? Безусловно стоит, и недешево. Каламбур напрашивается сам собой. Города Токио и Осака уверенно занимают первые места в мире по дороговизне жизни. Однако вот парадокс! — рестораны в Японии дешевле московских, как с японской кухней, так и с неяпонской. Очевидно поэтому японцы чаще нас с вами ужинают вне дома. Дома, конечно, все равно вкуснее. Многочисленные телепрограммы для домохозяек этому также способствуют. Если вам нравится японская еда, то стоит съездить хотя-бы на недельку. Чтобы потом захотелось съездить еще раз. Если не очень нравится… Один мой знакомый директор нефтеперерабатывающего завода признался, что он ест сырую рыбу для того, чтобы «в случае чего» быть готовым питаться «без огня». С чего начинается театр? Известное дело — с вешалки. С чего начинается Родина? Множество вариантов, обращайтесь к известной песне…

С чего начинается Япония? Кто-то подумает — с суши, с сашими. Настоящего япониста при этом передернет — правильно говорить суси и сасими, это неграмотные американцы внесли шепелявость. Кто-то представит себе домашний кинотеатр фирмы Сони, кто-то девушку в кимоно, кто-то сурового самурая. Детишки напомнят о черепашках-ниндзя, о покемонах, о видеоприставках, об оригами. В любом случае, Япония обязательно вызовет какие-либо ассоциации в уме любого нашего гражданина. Так почему же туда не поехать и не увидеть ее собственными глазами?

Предположим, так совпало, что на смену привычной жизненной модели «время — деньги» пришла белая полоса, когда «и время есть, и деньги». И тут вам пришла мысль: «А не махнуть ли в страну, где никогда не был(а)?». Что есть интересного в Японии? Что выбрать из экскурсий, чтобы не пожалеть о поездке? Давайте разберем существующие групповые туры детально.

«Десять человек — десять цветов», — гласит японская пословица. Экскурсии стандартные, а вкусы у всех разные. Можно сходить в знаменитейший театр «Кабуки». Спектакли весьма своеобразны, к тому же без русского перевода. Труппа театра уже несколько раз была в Москве, кто-то уже побывал на спектаклях. Очевидно, что это удовольствие должно предоставляться в свободный день индивидуально.

Поездка в Камакура (полтора часа от Токио). В этом городе с 1192 по 1333 год находилась ставка военного правителя Японии сегуна . Именно в это время зарождается кодекс самурайской чести — «буси-до». Так что если вы всерьез увлечены историей боевых искусств Японии, то Камакура — для вас. К сожалению, стандартная экскурсионная программа не даст возможности детально ознакомиться с этой стороной японской уникальности. Зато для женщин может быть интересен женский монастырь Токэйдзи: в старину от домашних неурядиц жены получали развод, перебросив сандалии через стену монастыря. Правда, после этого надо было пронести и монастыре три года. В Камакура находится огромная бронзовая статуя Будды, воздвигнутая в 1252 г. За 20 йен вам позволят войти внутрь статуи. Войдите, это полезно — внутри пусто, можно номедитировать. В Ка макура красиво, но если ранее Вы побывали в Киото, в Камакура вам будет уже не так интересно.

Поездка в Национальный парк Никко (2-2.5 ч. от Токио). В Никко ярко проявилось слияние традиционной религии Японии синто и пришедшего из Китая и Кореи буддизма. Главный постулат такого вероучения состоял и том, что Будда явился японскому народу в обличье синтоистских божеств. В Никко более 50 храмов. В них почитается либо сам Будда, либо его японские воплощения. Один из величайших правителей средневековой Японии и основатель Токио сегун Токугава Иэясу (1543-1616) похоронен в Никко. Красивейшие храмы Риннодзи и Тосёгу являются шедеврами японского зодчества. Издавна японцы говорили:  Кто не был в Никко, тот не видел в своей жизни ничего. В Никко есть и развлекательный комплекс Эдо-но мура, который погружает Вас в атмосферу средневековой Японии, на улицах идут бои мечами, по крышам бегают ниндзя. Уверяю — дети будут в восторге.

Поездка в Национальный парк Хаконэ (2 ч, от Токио). В экскурсию входит поездка к горе Фудзияма, круиз по озеру Аси и долина гейзеров Овакудани. Все зависит от погоды, будет облачно — Фудзи не увидите. Пройтись по деревянному мосту над дымящимися гейзерами захватывающе, но не более. В Хаконэ также есть красивые храмовые постройки и ландшафтные сады, но это все-таки не Киото. Поездка в Киото (2,5 часа от Токио на скоростном поезде Синкансэн). Город Киото был заложен в 794 г. по образцу китайской столицы и первоначально назывался Хэйан (столица мира и спокойствия). На протяжении более 1000 лет Киото оставался императорской резиденцией. Киото был не только административной, но и культурной столицей Японии, Были у города и периоды упадка, но для потомков остались замечательные памятники. Императорский дворец, замок Нидзё, построенный домом Токугава, Золотой и Серебрянные павильоны, Храм Чистой воды, сад камней Рёандзи, великолепные сады, представляющие основные школы японского ландшафтного дизайна — всё это в Киото. Несомненно, экскурсия в Киото — главное событие туристической поездки в Японию.

Поездка в Осака (50 мин. от Киото). Осака — столица якудза, японской мафии. Тем не менее, здесь более жесткий контроль за традиционными для мафии сферами бизнеса, чем в Токио. Развлекательные центры в Осака — Умэда и Синсайбаси. Основная достопримечательность — средневековый замок-крепость Осака-дзё. Там даже лифт внутри есть. Современный, конечно. В Осака люди поприветливее, чем в Токио, да и сам город поинтереснее. В Осака хорошо пожить какое-то время, повеселиться.

Поездка в Нара (1 час от Киото). Город Нара — старая столица Японии, где с 710 по 784 год находилась резиденция императора. Многие памятники того времени сохранились до наших дней. В Нара находится одна из старейших сохранившихся в мире деревянных построек — монастырь Хорюдзи. Зал Большого Будды в храме Тодайдзи — крупнейшая в мире деревянная постройка. Парковый комплекс Нара знаменит ручными оленями, которых с удовольствием кормят как японцы, так и иностранные туристы. Оленей очень много, они требовательно тычутся в вас своими мордочками, так что лучше запастись продающимся тут же кормом.

Экскурсия по Токио. Токио можно назвать «большим муравейником». Чтобы в выходные поиграть в боулинг или сходить в модный ресторан надо подождать час-два. Развлекательные центры — Кабуки-тё в Синдзюку и Роппонги. Там вас замучают негры, приглашающие в стрип-бары или девушки, завлекающие в бары с хостес (побеседуете час-два с милыми девушками, выпьете с ними виски, выложите долларов 300). Часа в 2-3 ночи бродят пьяные (им много не надо) японцы, на тротуарах спят подозрительные личности, но все очень спокойно. Токио может вам не понравиться — и людей много, и воздух тяжелый. Из достопримечательностей выделим храм богини милосердия Каннон в Асакуса (Сэнсодзи), заложенный в 645 г. и синтоистский храм Мэйдзи (1920), где покоится дух императора Мэйдзи. Токио горел много раз — мало что осталось в первозданном виде.

Мы не успели рассказать о Хоккайдо, Кюсю, Окинаве и о многом другом. Да и прожив в Японии лет десять, все равно останется чувство, как мало ты видел. Поэтому мы и не стремились рассказать вам о Японии все. Наша задача состояла в том, чтобы приоткрыть завесу и направить Вас в нужное и полезное русло. Один из принципов японского менеджмента гласит: не продавайте потребителю товар, который их привлекает, продавайте товар, который будет им полезен. Мы также исходим из этого принципа — поездка в Японию безусловно будет вам полезна. А наша задача — совместить полезное с приятным.