Skip to content
Основная одежда кэндоиста — черная, белая или голубая куртка (кэйкоги) и черные либо белые широкие брюки (хакама).
Доспехи кендо, упомянутая ниже является средством защиты — доспехами. Надевают ее в такой последовательности: тара, до, тэнугун, мэн, котэ.
До — это панцирь, защищающий живот и; грудную клетку. Сделан из твердых полосок бамбука, покрытых кожей и многократно лакированных. Цвет -черный либо коричневый. Две верхние ленты, служащие для крепления до, располагаются перекрестно на спине. Две нижние, связанные на поясе сзади предотвращают движение панциря вперед.
Тэнугун — платок, защищающий голову и шею от натирания маской, а глаза от пота.
Мэн — стальная маска на лицо, к которой пришиты полоски толстой хлопчатобумажной ткани, защищающие шею и ключицы. Маска завязывается широкими лентами на шее и затылке.
Котэ — толстые кожаные рукавицы, состоящие из двух частей — ладонной и предплечной. Внутренняя часть рукавиц выполнена из мягкой кожи, которая дает возможность хорошо держать меч.
Синай — меч кэндоиста — сделан из четырех стержней бамбука. Они укреплены в длинном кожаном чехле, выполняющем функцию рукоятки. Рукоятка заканчивается кожаной гардой. Кроме того стержни бамбука связаны узлом, а сверху на них насаживается кожаный колпак. Длина синая должна быть в пределах 118 см, а вес не менее 415 грамм. Помните, что брать в руки бамбуковый меч вы должны с таким чувством, как будто это — настоящий меч катана, который является вашей душой и от которого зависит вся ваша жизнь.
Тати — традиционный меч на перевязи, который носили, подвешивая на двух обоймицах (аси), — был взят за образец при создании армейских син-гунто и кай-гунто
Отличительной особенностью конструкции традиционной аси является отсутствие отдельного колечка для подвешивания и наличие отверстия для петли перевязи.
В отличие от катана и вакидзаси ножны тати во время Второй мировой войны не приспосабливали для военных целей. На фотографиях того периода нет офицеров с такими мечами даже на церемонии сдачи оружия при капитуляции.
Известны только два образца тати периода Сева, которые могли иметь отношение к военному использованию, хотя авторам не удалось осмотреть их лично.
1. Стандартный син-гунто с окрашенными в красный цвет металлическими ножнами, снабженными двумя аси в стиле тати. Клинок периода Сева мастера Асано Канэдзанэ. Гарнитура рукояти и ножен посеребренная.
2. Типичный традиционный гражданский стиль итомаки-но-тати, отличительной особенностью которого является простирающаяся от устья на треть длины обмотка красновато-коричневых ножен. При этом из-под коричневой тесьмы проступают фрагменты коричневато-золотой парчовой ткани, служащей подкладкой для обмотки. Таким же образом оформлена и рукоять. Характерные аси в стиле тати. Гарнитура рукояти и ножен из позолоченного железа или стали украшена гравировкой с изображением листьев.
Цуба (гарда) также в стиле тати. Все съемные детали прибора рукояти, включая цубу и серебряный хабаки (воротник на основании клинка), проштампованы сборочным номером 134. Традиционные мануки (декоративные накладки на рукояти) с изображением дерущихся собак Клинок, подписанный: «Коа Иссин Мантэцу», — датирован 1941 г. и на обухе хвостовика также имеет штамп с номером 134. Прибор син-гунто на образце 1, как будто указывает на военное применение, тем не менее более вероятно, что меч предназначался дая подарка или выставки. На итомаки-но-тати вообще нет характерных следов износа. Однако совпадающие сборочные номера свидетельствуют, что гарнитура рукояти и клинок сделаны в одно время.
Следует принять во внимание, что переделать
син-гунто в тати после войны ради более выгодной продажи, как в образце 1, было бы нетрудно и гораздо труднее в случае 2. Все такие мечи перед покупкой необходимо тщательно осматривать, проверяя сохранность и износ под гарнитурой, наличие свежей подкраски и, возможно, современного серебрения или золочения.
С 1885 по 1897 год было официально введено обязательное начальное обучение, учреждены университеты, педагогические институты.
Современная организация на самом деле абсолютно противоположна жесткой централизации образования, которая существовала в Японии до войны. Концепция системы, от которой официально отказались в 1947 году, лежала в основе сложившейся административной системы эпохи Мэйдзи, с нее начался подъем современной Японии. Еще и сегодня своим выбором социального и культурного развития Япония фактически обязана мощному импульсу, который был дан той эпохой. Авторитет учителя и уважение к нему—непреходящая традиция на Дальнем Востоке, распространившаяся оттуда по всему миру. Как прежде алчущие знания умы ходили по дорогам Древней Японии в поисках мудреца, который привел бы их к просветлению, молодые люди новой империи отправлялись через моря на далекий Запад. Они порывали с изоляцией, которая фактически или юридически была уделом любого японского подданного на протяжении четырех веков. В хартии о пяти статьях (1868) говорилось о необходимости «отыскивать знания по всему миру, для того чтобы усиливать основы императорского правления». Речь шла о том, чтобы поддержать политику, робко вводимую сёгунатом и некоторыми хань под давлением обстоятельств, которые должны были привести к Реконструкции.
С 1862 года Ёномото Такэаки (1836—1908), будущий адмирал, был направлен правительством Эдо послом в Голландию, в 1863 году Хосю отправил Инуэ Каору (1835—1915) в Англию. Через два года в Англию был отправлен правителем Сацумы Мори Аринори (1847—1889). От нескольких месяцев до нескольких лет почти все основатели нового японского государства — десять молодых энергичных человек из двенадцати, сыгравших важную роль в этом процессе, — изучали опыт политического и экономического развития в Европе и США. Все они были в тот момент молоды, в расцвете сил. Но еще более интенсивно шел другой процесс: в Японию были приглашены на высокое жалованье иностранные специалисты. Их задачей была интеллектуальная и техническая подготовка японских специалистов на месте, необходимая для того, чтобы Япония достигла экономического уровня великих держав. Этот процесс, также начавшийся еще до Реконструкции, не мог продолжаться слишком долго: содержание высокооплачиваемых иностранных специалистов вскоре составило подавляющую часть бюджетных расходов, например в 1879 году три пятых бюджета министерства промышленности.
Иностранцам необходимо было обеспечить привычный для них уровень жизни, который по сравнению с традиционным скромным существованием японцев быстро показался разорительным. Как только становилось возможным, их заменяли бывшими учениками, так что к концу века лишь немногие иностранные специалисты оставались на своих должностях. Некоторым из них, хотя они и недолго пребывали в Японии, японский народ признателен до сих пор: это философ Эрнест Фенеллоса из Бостона, который напомнил японцам о забытых ими достоинствах культуры и искусства предков; это известный профессор Е.С. Морс из Гарварда, заложивший основы японской научной археологии и антропологии, открывший знаменитые раковинные кучи в Омори, что послужило для определения первой несомненной вехи в доисторическом прошлом Японии.
В этой ставке на выход страны на международный уровень у реформаторов имелась редкая возможность, считая, по крайней мере теоретически, свое прошлое tabula rasa, на самом деле действовать на земле, оплодотворенной тысячелетней культурной традицией. Поэтому вскоре Япония оказалась в авангарде мирового развития, сформировав устойчивую политическую и экономическую систему, которая могла нуждаться в поправках, не испытывая при этом потрясений. Эта система могла существовать долго.
С 1885 по 1897 год было официально введено обязательное начальное обучение, учреждены университеты, педагогические институты. Новая система образования создавалась под большим влиянием французской системы, принципы которой были выражены в 1872 году в открытии современной школы, доступной для всех, независимо от социальной принадлежности. Введение сначала обязательного трехлетнего образования, в 1900 году — четырехлетнего и, наконец, в 1908-м — шестилетнего сделало Японию одной из немногих стран мира, где население было полностью обучено грамоте: к началу XX века лиц, получивших школьное обучение, было девяносто процентов, а учащихся среди детей школьного возраста — девяносто пять процентов. Тогда же, благодаря частным школам и миссиям, развивается женское образование.
Япония, таким образом, могла гордиться тем, что оказалась среди тех стран мира, где население было грамотным.
Появилось множество технических школ, предназначенных для подготовки кадров, требуемых развивающейся промышленностью; крупные университеты, которых тогда насчитывалось восемь, и сегодня имеют статус, установленный во времена их основания. Университеты готовят крупных государственных чиновников и академических ученых, занимающихся чистой наукой.
Образовательная пирамида с выраженной иерархической структурой, конечно, имеет свои недостатки, особенно заметные в регионах. Против установления жестких правил негибкой системы, за организацию образования по западному образцу мужественно выступал Фукудзава Юкути, ему приходилось также сопротивляться «реакции» со стороны конфуцианских ученых и синтоизма, и эта борьба могла бы привести к либерализму. В 1879 году после возвращения из Вашингтона Фукудзава и Мори Аринори составили план децентрализации образования и предложили его. Этот план никогда не был осуществлен, но его наличие тем не менее еще раз доказывает, что современная система образования сложилась прежде всего в опоре на исторический опыт и неисче-зающий интерес к национальным традициям, а не в результате заимствования. Кроме того, либерализация даже во времена господства централизации была известна частным университетам, например Кэйо-гидзуку, основанному Фукудзава Юкути (1834— 1901), или Васэда, основанному Окума Сигэнобу (1838—1922), и христианским школам, таким как Досиса. Учрежденные в более «технических» целях, чем императорские университеты, для которых они были скорее дополнением, чем конкурентами, частные университеты стали специализироваться: именно в Васэда Окума доказывал своим кредиторам необходимость частного образования наряду с государственным: «Хотя государство прилагает много усилий для всеобщего образования, крайне сомнительно, чтобы оказалось полезным успешно завершать высшее образование в государственных учреждениях. Государство наделено властью решать таким образом, но бывают моменты, когда цели государства в действительности оказываются выражением целей правительства, стоящего у власти, и они не отражают на самом деле цели народа. Бывают моменты, когда цели государства оказываются ошибочными.
Если само государство — создание совокупности множества отдельных личностей, то трудно представить, что оно не может совершить случайную ошибку. Поэтому мне кажется, что необходимы все виды школ — правительственные, общественные и частные. И так как они вступают в соперничество в своем поиске истины, то они осветят правду и, может быть, создадут новые теории. Я убежден, что университет Васэда разовьет в более или менее большой степени свои характерные особенности благодаря связям с императорским университетом и другими учреждениями и что, соревнуясь в обучении и исследовании, он благотворно повлияет на образование в целом» (Окума кёхатидзюгонэн си). Этот либеральный голос, если он и не угас сразу же, становился все более и более сдержанным, по мере того как в политических процессах усиливался вес государства. До конца Второй мировой войны знаменитый императорский рескрипт от 30 октября 1890 года, который читался каждый день в школах всей страны, властно утверждал основы национального образования: «Наши императорские предки создавали нашу империю на широком и прочном фундаменте беспримерной доблести; наших подданных всегда объединяла верность и сыновнее благочестие, красоту которых они демонстрировали из поколения в поколение.
Именно в этом состоит слава непоколебимости нашей империи, и именно в этом источник нашего воспитания. Вы, наши подданные, будьте любящими сыновьями по отношению к вашим родителям, любящими родственниками по отношению к вашим братьям и сестрам; пусть между мужем и женой царит гармония, а между друзьями — чистосердечие; придерживайтесь в своем поведении скромности и умеренности; распространяйте на всех вашу благосклонность; продолжайте изучение наук и развивайте искусства и таким образом развивайте и ваши умственные способности и совершенствуйте вашу нравственную силу; а помимо этого, делайте все для того, чтобы общественное благо прогрессировало, благоприятствуйте общественным интересам; почитайте конституцию и соблюдайте законы; если когда-нибудь возникнет опасность для государства, отважно вставайте на его защиту; и так оберегайте и поддерживайте благополучие нашего императорского трона, столь же древнего, как небо и земля. Тогда вы будете не только нашими добрыми и верными подданными, но и прославите наилучшие традиции наших предков. <…>
Дорога, указанная здесь, несомненно, завещана нашими императорскими предками: ею должны следовать и их потомки, и их подданные, эта дорога — истина на все времена. Наш обет заключается в том, чтобы его соединять с вами, о наши подданные, со всем глубоким почтением в наших сердцах, для того чтобы мы все достигли, таким образом, той же добродетели» (Ёси-да К., Кайго Т. Образование в Японии). Таким образом, наряду с модернизацией государственных механизмов, эффективность которой очевидна, сохранялась, как это раскрывают терминология и мысль императорского рескрипта, духовная цель, унаследованная от традиции, которая не умирала.
Конечно, она вписывалась в историю уже измененной:
самый старый университет, Токийский, созданный в 1877 году, но существующий с 1869-го, фактически объединял бывшую конфуцианскую школу Эдо, медицинскую школу при сёгунате и школу по изучению иностранных книг (Бансо-сирабэ-со). Старые кадры, ведавшие образованием, за исключением главных сёгунских школ, которые откровенно сохраняли феодальные черты, обновлялись, но это свидетельствовало скорее о централизации и подчинении личности императора, чем о революции. Однако и централизация и подчинение личности императора были необходимы из-за ставшего помехой «разграничения» полномочий, долгое время превозносившегося
Токугава. Но вчера, как и сегодня, речь шла о том, чтобы пересматривать наследие прошлого, а не о том, чтобы его отбрасывать.
ГОБУНРЭИ — 御分霊 — отщепленная душа
Отщепленная душа, понятие, связанное с отделением части души божества и приобретение этой частью отдельного статуса, равного прежнему целому. Необходимость в этом возникает при переносе святилища в другое место или учреждении в другом месте еще одного святилища, посвященного тому же божеству.
Предполагается, что при этом переносится часть души божества, начинающая функционировать на новом месте так же, как на исходном. Один из первых переносов зафиксирован в «Сёку Нихонги»: божество местности Уса на Кюсю Хатиман явился императору Сёму (724-749) во сне и объявил, что хочет перебраться из Уса в столицу Нара.
Тогда на Кюсю была послана делегация придворных, чтобы сопровождать Бунсин («отдельное тело») божества, и воины, чтобы прокладывать дорогу. В буддийской интерпретации перенос ГОБУНРЭИ отождествляется с понятием «кандзё» 一 оно обозначает волю Будды остаться в этом иллюзорном мире, чтобы нести людям истину буддизма.
ИКЭН ДЗЮНИ КАДЗЁ 意見十二箇条 一"Рекомендации в 12 пунктах" (914 г.).
Докладная записка видного государственного деятеля Миёси Киёюки (847-918) на имя государя Дайго (897̶930). В «ИДК.» характеризуется бедственное положение в японском государстве, даются предложения по их искоренению. В первом пункте, озаглавленном «Как избежать наводнений и засухи и добиться обильных урожаев» содержится уничтожающая критика поведения синтоистского жречества, обвиняемого в несоблюдении ритуальной практики и корыстолюбии. Аналогичные инвективы адресуются и буддийским монахам. По мысли Миёси Киёюки, только при строгом соблюдении ритуалов и благонравном поведении жрецов и монахов страна может рассчитывать на благоприятный отклик природы, божеств и Неба. В других параграфах «ИДК.» содержатся призывы к ограничению роскоши, лучшему распределению земельных участков, предлагается увеличить довольствие студентов школы чиновников, рационализировать работу государственного аппарата. Русский перевод (М.В.Грачев) см. «Миёси-но Асоми Киёюки. «Икэн дзюни кадзё» ― «Рекомендации в 1 2 пунктах» (914 г.). ― «Политическая культура древней Японии».
История Японии — это история нации, которая пережила длительный период самоизоляции от внешнего мира и период радикальных перемен в течении всей истории ее развития.
Япония на заре истории
Самые первые письменные упоминания о древней Японии есть в китайских исторических хрониках, которые носят название «Двадцать четыре истории», датирующиеся I веком. Но, по итогам археологических исследований Японский архипелаг был заселен людьми исключительно в период позднего палеолита.
Во всей истории Японии периоды полной изоляции страны активно чередуются с периодами довольно активных взаимоотношений с современным внешним миром.
Самые первые признаки заселения Японии произошли примерно в 35-40 тысячелетии до н. э. непосредственно с началом японского палеолита, продолжающимся до 12 тысячелетия до н. э. В этот период население Японии в основном занималось собирательством и охотой, а также изготавливало самые первые каменные орудия труда, довольно грубой обработки. В данном периоде полностью отсутствуют какие-либо керамические изделия, в связи с чем период носит название именно периода докерамической культуры.
Сильное изменение климата за собой повлекло соответственные изменения в хозяйственном укладе самого первобытного человека. Стоит отметить, что с 12 000 года до н. э. начинается период Дземон, который согласно установленной археологической периодизации истории многих стран Запада в полной мере соответствует неолиту и мезолиту . Главными особенностями данного периода стали полное формирование Японского архипелага, а также начало применения его жителями многих керамических изделий. На морском побережье появились поселения, которые ранее отсутствовали.
Интересно знать, что в периоде Яей ( яп. 弥生时代 — Яей дзидай ) — эпоха в истории Японии (300 ( 900 ) г. до н.э. — 250 ( 300 ) г. по Р.Х., непосредственно на Японском архипелаге возникли рисоводство, ткацкий станок и гончарный круг, обработка металлов (меди, железа и бронзы), а также строительство специализированных защитных городищ. Такие нововведения были занесены в Японию иммигрантами из Кореи и Китая.
Война Гэмпэй получила свое название по сочетанию иероглифов, обозначающих Минамото и Тайра.
Соперничество между Тайра и Минамото было жестоким, оба старинных клана вели свое происхождение от императорских династий и были достаточно могущественны. Однако имелось между ними и существенное различие. Хэйкэ имели тесные связи со двором и, подобно Фудзивара, вступали в браки с членами императорской семьи. Многие представители этого клана были известны не только как доблестные воины, но и как талантливые художники и писатели. Гэндзи, с другой стороны, были неотесаными мужланами; обе семьи презирали друг друга.
Воинствующие сохэй, представлявшие третью силу (иногда выступавшую на стороне Гэндзи, иногда за Хэйкэ), часто фигурируют в описаниях сражений. Одно из таких сражений произошло в 1180 г. у моста через реку Удзи, где сохэй из храма Тодайдзи, поддерживающего Минамото, противостояли огромному войску Хэйкэ. Разобрав доски моста, чтобы обезопасить свой отход, около 250-300 преданных Гэндзи монахи и самураи почти в течение целого дня сдерживали атакующие силы Хэйкэ и их союзников, пока один из вражеских отрядов не форсировал реку вброд и не рассеял обороняющихся. В этом сражении прославился доблестный сохэй по имени Тадзима: стоя на уцелевших досках моста, он отбивал летящие в него стрелы огромной нагината. В итоге Тайра одержали победу, невзирая на мужественное сопротивление воинов Гэндзи. В отместку Киёмори сжег храм Тодайдзи, и более 3500 человек погибли в его пламени. Вскоре после этого Киёмори умер — как говорили многие, в наказание за нападение на храм.
Преждевременная гибель Мотихито в сражении чуть быдо не привела к провалу восстания Минамото. Однако Ёритомо твердо решил не сдаваться. С этого момента он играл роль организатора, командира и политика, оставив руководство армией своему брату Ёсицунэ и кузену Минамото Кисо-но Ёсинака. Женой Ёсинака была Томоэ Годзэн, сама знаменитая воительница. Она часто сопровождала Ёсинака в военных походах и сражалась с ним бок о бок.
В 1182 г., после нанесения серьезного поражения Тайра, Ёсинака захватил столицу. Он назначил себя сегуном (что само по себе было незаконно) и начал репрессии против своих врагов. Хэйкэ бежали, захватив с собой малолетнего императора Антоку. С этого момента Ёситомо начал рассматривать Ёсинака в качестве потенциального врага, а не родственника и союзника. Присвоение Ёсинака титула сегуна, каким бы беззаконным оно ни было, задело Ёритомо, поскольку титул должен был принадлежать ему как главе клана Минамото.
Ёритомо заручился помощью Ёсицунэ, младшего из военачальников Гэндзи, который в японских анналах выступает почти как эпический герой. Такое произошло, благодаря отчасти его безусловной воинской доблести, но в большей степени благодаря трагическому и романтическому ореолу, окутывавшему его на протяжении всей жизни.
Впервые он стал известен, когда по приказу Ёритомо нанес удар по его величайшему врагу — Минамото Кисо-но Ёсинака. Ёритомо, находясь в Камакура, вел себя так, словно уже был хозяином Японии, отправляя своих родственников сражаться за себя. Ёсинака был разгромлен и бежал вместе с женой и несколькими подданными; его небольшой отряд попал в засаду, а сам он был вскоре убит, когда в одиночестве направлялся в сторону Авадзу. Согласно легенде, его жена Томоэ Годзэн сразила несколько человек из числа нападавших, после чего укрылась в храме и приняла монашеский постриг.
Тем временем Хэйкэ укрылись в хорошо укрепленном замке Итинотани. С севера замок защищали скалы, а к югу от него в гавани стоял флот Хэйкэ. Понимая, что враги ожидают нападения с востока или запада, Ёсицунэ решил с небольшим отрядом из 200 всадников обрушиться на замок прямо со скалы. Поздно ночью 18 марта 1184 г. они атаковали. Вот как это описывается в Хэйкэ моногатари (Повести о доме Тайра): «Во главе тридцати всадников Ёсицунэ ринулся вниз со скалы, остальные последовали за ними. Стремена тех, кто был позади, едва не били по шлемам тех, кто был впереди. Склоны утеса были песчаными, и всадники стремительно и опасно спускались вниз… Зрелище было настолько ужасным, что они закрывали глаза». Нападение было столь неожиданным, что Хэйкэ едва избежали полного уничтожения.
Менее удачливыми они оказались в заливе Данноура, где произошло морское сражение, в котором Ёсицунэ нанес им такое сокрушительное поражение, что Тайра начали совершать массовые самоубийства. Бабушка императора Антоку (вдова Киёмори) бросилась в море с юным императором, а Тайра-но Норимори привязал к поясу якорь, после чего прыгнул за борт. Тайра-но Норицунэ схватил по одному воину Гэндзи каждой рукой, крепко прижал их и также бросился в волны. Тайра-но Томомори облачился во второй комплект доспехов и последовал за ними в бурлящие волны.
Тайра были окончательно разгромлены — что было огромной потерей для Японии, поскольку среди погибших Хэйкэ было немало людей высокой культуры, людей образованных и утонченных. Однако борьба Ёритомо на этом не закончилась. Ёсицунэ вошел в Киото как освободитель и был назначен на должность кэбииси — ту самую должность, в которой было отказано Тайра-но Масакадо около 250 лет назад. Ёритомо все больше тревожила возрастающая популярность младшего брата. Историки считают, что основной причиной размолвки стала зависть предводителя Гэндзи по отношению к Ёсицунэ. Каковы бы ни были причины, но вскоре Ёритомо отдал приказ об убийстве своего брата. На протяжении пяти лет по всей Японии шла охота на Ёсицунэ с немногими вассалами, которые погибали один за другим, — череда этих смертей завершилась в 1189 г. самоубийством Ёсицунэ, пока последний из его подданных — великан монах Бэнкэй — сдерживал преследователей.
В 1192 г. Ёритомо был провозглашен сегуном и приступил к формированию нового органа власти — военного правительства, подчинявшегося сегуну, в отличие от гражданского правительства во главе с канпаку. Началась эпоха Камакура.
Даймё (яп. 大名, дайме, Daimyō) — крупный военный феодал средневековой Японии.
В переводе, "Dai" ( 大 ) буквально означает «большой» и "myō" означает myōden ( 名田 ) , то есть частные земли. Дайме подчинялись только сегуну, и были самыми могущественными феодальными правителями с 10-го века до середины 19 века в Японии.
Первые даймё
Изначально даймё вообще не зависели от центрального правительства и были самыми богатыми в своих поселениях, но по истечении времени наиболее предприимчивые и решительные из всех них решили воспользоваться уже имевшимися возможностями для умножения собственных капиталов и расширили собственные земли при помощи владений соседей, а также вытесняя на север местное население — эбису (Айны). Именно в то время они смогли возглавить изначально малые, но всецело преданные исключительно им частные армии самураев Японии.
Тщательно укрепляя собственную власть и в то же самое время власть всего воинского сословия, самые богатые даймё в итоге длительных постоянных междоусобных войн смогли достигнуть самого высокого своего официального положения с полным установлением правления самого сёгуната Камакура (1185—1333). Но ещё непосредственно до этого будущий Сёгун Минамото-но Ёритомо решил назначить из числа всего даймё самых первых военных губернаторов — сюго, а также земельных администраторов — дзито.
Таким образом Даймё получили абсолютно новые легальные возможности для собственного усиления при помощи законного получения отдельной части налогов и, конечно же, разделения завоёванных земель. Последовавшее после этого относительное спокойствие в данной стране, которое было вызвано прежде всего установлением власти сёгуната, смогло привести к полной стабилизации непосредственно в период Муромати (1333—1568) определенного числа даймё. Количество их вассалов, а также размеры доходов очень быстро росли. Очень часто сюго один назначался сразу на пару провинций, в которых он имел собственные поместья. Его основные права относительно сбора налогов были очень широки (даймё порядка 20 % собранного риса оставить могли себе) и давали отдельный шанс для увеличения капитала. В то же самое время сложились и усилились многочисленные богатые военные дома Хосокава, Такэда, Уэсуги, Ямана, Симадзу.
Сэнгоку-даймё
Противоречия, которые были вызваны особенным усилением мощи провинциальных военных лидеров, а также ощутимым ослаблением полного централизованного правления сёгуна, были должны привести страну к войне. Стоит отметить тот факт, что междоусобица годов Онин (1467—1477) смогла ввергнуть всю страну в хаос. Довольно стабильное положение даймё нарушилось, и на смену проигравшим неожиданно поднялись богатые молодые семьи.
Абсолютно новые кланы военных феодалов смогли получить название сэнгоку-даймё (в переводе означает «даймё эпохи гражданской войны»). Они энергично и активно вели свои военные действия против собственных соседей, иногда более могущественных и богатых, и добивались успеха. По стране стремительно росли мощные замки — цитадели новых властителей великой Японии. Строились также призамковые города, каждая провинция желала стать малым государством. Вместе с сохранившими собственный статус родами Симадзу, Уэсуги, Такэда в рейтингах богатых военных домов также появились фамилии Асаи, Имагава, Мори и Хонда. Самым богатым стал дом Токугава. Войны между этими семьями смогли привести в 1600 к битве при Сэкигахара, а также к установлению 2,5 столетия безраздельной власти во всей стране сёгуната Токугава.
Даймё в период Эдо
При приходе к власти правительства Токугава даймё попали непосредственно в прямую и довольно жёсткую зависимость к самому сёгуну, которому они были обязаны платить множественные налоги, выделять много людей для выполнения разных работ, ко всему прочему их правление теперь находилось исключительно под контролем администрации Токугава. Статус даймё был очень жёстко закреплён. Стоит отметить, что право на данный титул имели только те феодалы, чей полный годовой доход был больше 10 тыс. коку риса.
Из числа 250—270 даймё сёгуната Токугава самыми богатыми стали феодалы провинции Кага, которые находились на северном побережье с собственным доходом 1,3 млн коку, древнейший клан под названием Симадзу на Кюсю получал примерно 730 тыс. коку. При этом последнее полное имущественное разделение среди даймё проводил первый сёгун всей династии — Токугава Иэясу, который смог разорить собственных врагов, а полученные в итоге доходы разделил таким образом, чтобы не дать никакой возможности самым мощным семьям даймё усилиться до той же степени, при которой они бы могли составить особую угрозу для установленного режима.
С такой же самой целью — недопущения проведения заговора, а также создания специальных антиправительственных союзов — Токугава решил принять особые дополнительные меры безопасности, одна из них удивительна по неординарности и масштабам. В отличие от всех европейцев, у которых практика полного захвата заложников имела место, но осуждалась, для японских самураев это не было необычным. А Иэясу это сделал отдельной частью правительственной политики относительно даймё. Говорится про известный обычай «санкин котай», в соответствии с ним даймё обязаны были проводить каждый 2-й год при дворе самого сёгуна.
Следующий же год даймё мог проживать и в собственном замке, но, в основном, оставив «в гостях» у сёгуна отдельных членов собственной семьи. В итоге все даймё, многие из которых отличным образом владели провинциями, которые были расположены очень далеко от столицы, были вынуждены пребывать в постоянном движении. Кроме того, что это было неудобно для всех феодалов и очень удобно для сёгуна, у военного правительства также появлялась дополнительная возможность при помощи расположенных практически по всей стране дорожных застав в полной мере контролировать все передвижения даймё, а также его свиты. Сёгунатом также были довольно тщательно разработаны рекомендации, обязательные для даймё относительно соблюдения числа «гостей». Так, к примеру, даймё при Токугава Ёсимунэ (1716—1745) с доходом примерно 200 тыс. коку вели с собой 250—300 слуг и 120—130 самураев. Те же, чей доход ограничен был 100 тыс. коку, привести могли в столицу 80 и 140 человек соответственно. Процессия в полной мере обставлялась с роскошью и помпезностью и напоминала какой-то военный парад. Этот церемониальный выезд напоминал даймё их подданным о невероятном богатстве и могуществе хозяев и в полной мере подрывал финансовое благополучие хозяев. Сам обычай «санкин котай» был сохранен непосредственно до реставрации Мэйдзи и в 1861 стал главной причиной состоявшегося военного конфликта Японии с Великобританией, когда достаточно неопытные англичане не распростёрлись ниц непосредственно перед кортежем владетельного даймё и были немедленно зарублены бдительными самураями.
Даймё сразу после Реставрации Мэйдзи
Верх всего военного сословия — даймё — продолжала сохранять собственную мощь, как в целом самурайство, непосредственно до начала 19 века. После этого экономическая отсталость всего военно-феодального государства становилась очевиднее, и стремление к прогрессу смогло привести даймё к полному краху вместе с классом, к которому они непосредственно и принадлежали. После полностью незавершённой буржуазной революции (1867—1868) в 1869—1871 даймё лишены были собственных земель, но при этом получили очень большую денежную компенсацию. Об их некогда практически неограниченной власти, большим богатстве и военной мощи сегодня напоминают только разбросанные по стране замки, которые принадлежали данной опоре государства.
Соревнования по борьбе сумо проводятся на квадратной площадке (со стороной 7,27 м), которая называется дохё.
Существует два типа дохё:
- мори-дохе — глиняный или земляной трапезоид высотой 34 — 60 см;
- хира-дохё — плоский дохё, который используется для тренировок и для соревновании в случае отсутствия мори-дохе.
Арена схватки представляет собой круг диаметром 4,55 м, центром которого является пересечение двух диагональных линий квадрата, указанного в п. 5.1. Арена схватки по периметру ограничена жгутом из рисовой соломы — сёбу-давара.
Сёбу-давара представляет собой верхний край 20 наполненных землей соломенных мешков (кодавара), 16 из которых врыты по линии круга, а 4 — в местах разрыва круга. Разрывы делаются с каждой стороны горизонта (север, юг, восток и запад). В местах разрывов кодавара вкапываются таким образом, чтобы их внутренняя сторона соприкасалась с внешней стороной кодавара, составляющих круг. Образованные в результате этого 4 сектора именуются току-давара и считаются ареной схватки.
Плотно набитый землей кодавара имеет следующие размеры: длина — 64 см, высота — 14 см, ширина — 11 см. От поверхности дохе вкопанный кодавара должен выступать на 4 см. В центре круга с восточной и западной стороны дохё на поверхность наносят на расстоянии 70 см друг от друга две стартовые линии белого цвета (сикирисэн). Длина сикирисэн — 80 см, ширина — 6 см.
Внутри круг посыпается песком. Песок разбрасывается также и снаружи круга, вдоль сёбу-давара, на ширину около 25 см, чтобы образовалась "контрольная" полоса — дзя-номэ. В спорных случаях наличие или отсутствие следов на дзяномэ помогает правильно определить исход схватки.
На дохё определяют четыре стороны горизонта: сё-мэн (север), мукодзёмэн (юг), хигаси (восток) и ниси ( запад).
В местах выхода борцов на дохё на востоке и западе должны быть приготовлены вода, соль (для совершения ритуалов) и бумажные салфетки.
Слева от центра северной стороны — сёмэн— находится место руководителя судейской бригады — симпантё, а справа от центра — места ожидания боковых судей (симнан) и судейское место одного из симпанов. Эта площадка называется дохё-дамари.
С южной стороны — мукодзёмэн — находится место ожидания гёдзи и судейское место одного из симпанов. Эта площадка называется гёдзи-дамари.
С западной (ниси) и восточной (хигаси) стороны находятся места ожидания для борцов и судейские места симпанов. Эти площадки называются дохё-дамари.
В соответствии с древними японскими традициями над дохё подвешивают особую церемониальную крышу — яката, которая обрамлена короткими шторами с 4 кистями зеленого, красного, белого и черного цвета. Яката может быть установлена на четырех шестах или столбах.
КУДО это новое течение в восточных единоборствах.
Восточные боевые искусства всегда привлекают к себе особое внимание. Кудо не столько один из вновь появившихся их обособленных видов, сколько синтез многих из них. Кудо дословно переводится как «путь открытого сознания». Основателем этой молодой школы единоборств является Адзума Такаши. Он изменил общепринятые представления о каратэ-до, создав собственную школу Кудо в конце семидесятых годов. Гениальные предвидения основных направлений развития и перспектив дальнейшего совершенствования боевых искусств позволили создать уникальную систему ведения контактного боя. Что же это такое? КУДО — это универсальная система духовного и физического совершенствования, предназначенная для гармоничного развития личности изучающего боевое искусство. Кудо это новое течение в восточных единоборствах. Истоки Кудо — в Дайдо-Джуку каратэ-до. «Дайдо» в переводе с японского -«великий путь». «Нет каких-то одних ворот, выводящих на великий путь к совершенству» — такой принцип положил в основу своей школы Адзума Такаши. Наоборот, сеть множество способов самосовершенствования, которые способны вывести на великий путь практически любого человека.
Поэтому стиль Адзума Такаши вобрал в себя все лучшее из разных школ единоборств. А мастера и приверженцы КУДО пошли еще дальше, создав некий синтез из всевозможных видов борьбы, европейского, тайского бокса и, конечно же, каратэ.
В Кудо разрешены удары и руками, и ногами практически во все части тела, кроме затылка, спины и в суставы — на излом. Согласно российским правилам, запрещены удары в пах, хотя в Японии и на Западе они дозволяются. В Кудо разрешена борьба в партере с проведением болевых и удушающих приемов. Словом, кудо — мощное оружие для нападения и самообороны. Но случайно в Японии его называют «яростным» или «уличным» каратэ. А наши поклонники кудо придумали себе такой девиз: «Реальнее Кудо только жизнь». Хотя в этом девизе хочется заменить слово «реальнее» на слово «жестче». Кто-то наверняка подумал, что это кровавое зрелище. Вовсе нет! По уровню травматизма Кудо гораздо менее опасно, чем футбол и другие игровые виды спорта, потому что лицо и голову каждого бойца надежно защищает пластиковый шлем. А обучение кудо начинается с тренировки тела на гибкость и пластичность, на способность выдержать любой удар без каких-либо серьезных последствий для здоровья. КУДО — это огромный труд и море пота. А кровь там проливается гораздо реже, чем в заурядных уличных потасовках.
Первое отделение в России появилось в 1993 году во Владивостоке. В Москве этот вид единоборства появился в 1994 году. С этого года началось развитие стиля в России. Тогда же в Москву впервые приехал сэнсэй Адзума Такаши. Поначалу он относился к нам очень настороженно: кто-то сказал ему, что все российские школы каратэ тесно связаны с криминальными структурами. И только после долгой тщательной проверки на моральную чистоту сэнсэй позволил нам послать свою команду на Открытое первенство Японии. В первый раз мы стали там пятыми, еще через год — третьими, а потом нам удалось завоевать серебряную и золотые медали чемпионата Японии. То есть, ученики начали побеждать учителей. А почему? Потому что японцы по своей натуре догматики: они в точности следуют указаниям своего сэнсэя, слепо заучивают до автоматизма каждый удар, каждый прием. Мы же, русские, склонны к творчеству, к импровизации. А внезапная импровизация в бою — это половина успеха.
Сегодня Адзума Такаши резко изменил отношение к русским бойцам. С одной стороны, он перестал приглашать россиян на Открытые первенства Японии, чтобы не травмировать лишний раз национальное самолюбие своих соотечественников. А с другой стороны, присвоил Московской Федерации «Дайдо-Джуку Кудо» статус своего европейского центра развития. То есть теперь представителям из любой страны Старого Света, прежде чем обратиться за благословением к японскому духовному наставнику, надо пройти проверку на чистоту помыслов в Москве.
Мы следуем древним восточным принципам, точнее сказать, системе ценностей, которая ставит на первое место государство, на второе — компанию, которая дает работу, на третье — школу, на четвертое — семью и только на последнее — собственное «эго». Тогда как на Западе, наоборот, всячески превозносятся и воспеваются супермены-одиночки, способные противопоставить свое «я» кому угодно, в том числе и государству. Представляется, что для сегодняшней России восточная система ценностей гораздо предпочтительнее, чем та, которую нам всячески навязывает Запад. Наверное, именно поэтому у нашей федерации сложились самые добрые отношения с различными государственными структурами. Сейчас армия приверженцев КУДО в России объединяет более 10 тысяч человек. Самые сильные бойцы — в Москве, на Дальнем Востоке, в Тюменской и Ростовской областях, в республиках Татарстан и Башкортостан. В 2001 году на I Чемпионате мира по Кудо в Японии участвовали спортсмены 32 стран. Россия была представлена двумя сборными командами: первая команда была составлена из лучших бойцов европейской части России, а вторая команда из спортсменов Дальневосточного региона. В общекомандном зачете объединенная команда России заняла 2-е место, Рудольф Бабаян и Денис Григорьев стали чемпионами мира, а Беслан Дашаев и Денис Синютин — серебряными призерами. Но вот что интересно и по-своему поучительно: в кудо особым уважением окружены не чемпионы, а стойкие вторые номера, которые, невзирая на поражения, из года в год выходят на татами. Потому что стать первым можно благодаря счастливому стечению обстоятельств или особой природной одаренности. Это от Бога, это дар судьбы. А в кудо гораздо выше ценится то, что заработано собственным трудом. Ибо Кудо — не гонка за наградами, а великий путь к самосовершенствованию. Кстати, в Японии подсчитали: из 100 мальчишек, которые приходят в школу Кудо, только двое добираются до черного пояса… Сейчас в наших рядах немало бизнесменов самого разного возраста. Они, понятно, вовсе не мечтают о чемпионских лаврах. Просто жизнь в бизнесе очень жесткая, если не сказать жестокая. И школа Кудо помогает выстоять психологически. Человек, который выходит на татами, загодя знает, что сейчас его будут бить. И он учится не пропускать удары, предугадывать намерения соперника и отвечать ему разящими контрвыпадами. В наше время это умение — выстоять после внезапного удара и в конечном счете победить — может понадобиться в любую минуту. Кроме того, каждый поединок в КУДО — это момент истины, который помогает понять, чего ты стоишь на самом деле.
Однако не нужно думать, что бойцы Кудо какие-то аскеты, одержимые манией самосовершенствования. Главный духовный наставник Адзума Такаши считает, что Кудо — это «настоящая школа для настоящих мужчин»
«Если ты уразумеешь одно дело, тебе откроется так же восемь других. Ни одно твое дело не увенчается успехом, если ты не видишь истины…»
Ямамото Дзинъэмона
