Искусство войны в Японии

Искусство войны — Оборона

Замки, которые никогда не играли сушественной роли в японской военной традиции, появились в конце периода Муромати. Даже Хэйкэ и Гэндзи имели так называемые замки, больше напоминавшие традиционные укрепления американского «фронтира » — несколько наблюдательных вышек, обнесенных деревянным частоколом. Подобного рода фортификационные сооружения применялись в Кавати и Тихая.

Основой японской военной традиции бьли полевые сражения, которые заканчивались индивидуальными поединками. Японцам была чужда европейская традиция про ведения долговременных осад. Такое положение дел сохранялось до времен Кусуноки Масасигэ, когда стала широко при меняться тактика затяжных осад. Но даже и тогда настоящие сражения начинались с вьлазки осажденных или прямой фронтальной атаки. Были попытки штурма замков, но небыло ничего напоминающего осадные орудия. Если бы бакуфу применяло тараны или катапульты, война Намбоку закончилась бы довольно быстро. Однако тогда в Японии еще не бьло осадных машин. Настоящие замки стали появляться в середине ХУI в. — примерно в тоже время, когда в Японии высадились первые португальцы, привезшие с собой огнестрельное оружие. Контакт с европейцами оказал определенное влияние на развитие военного дела в Японии.

Известно, что замок Адзуги — крупнейшая крепость Ода Нобунага — был построен с помошью португальского инженера. Мощные стены японских замков отличались изяшными округлыми линиями, что служило вполне определенной цели: на такие стены было трудно подниматься. Эта конструктивная особенность была унаследована от ранних фортификационных сооружений. Главная башня замка имела функциональные отличия от европейских сооружений подобного рода — на Западе она служила жилым помешением для феодала и его семьи, а в Японии выполняла функции командного пункта. Только позднее некоторые из таких башен стали использоваться в качестве жилых комплексов — в основном для этой цели служили дворцы, возведенные внугри крепостных стен.

К сожалению, большинство старинных замков со временем погибло. Многие замки, которые могли стать оплотом антиправительственных сил, были разрушены в период бакуфу Toкyraвa. В первую очередь уничтожались старые и, как тогда казалось, бесполезные замки. Многие погибли в результате землетрясений, пожаров или даже авиационных бомбардировок, как это неоднократно случал ось во время Второй мировой войны. Большинство японских замков сегодня — это железобетонные копии, воссозданные в ХХ в. Сейчас Япония переживает настояший реконструкторский бум: за последние несколько лет частично или полностью восстановлены несколько замков.

Существовали три разновидности замков: горные, на холмах и равнинные. Каждый из них имел свои преимущества и недостатки. Замок в горах проще было оборонять, но он был неудобен для проживания. Расположенный на открытой равнине замок защитить было гораздо труднее, но зато в нем бьло удобнее жить. Замок на холме или на искусственной насыпи был, вероятно, наиболее удобным вариантом и в военном, и в бытовом отношении.

Искусство войны — Нападение

В эпоху войны Гэмпэй сражение велось по преимуществу между равными по социальному положению воинами: крестьяне сражались с крестьянами, а командиры и офицеры вызывали на поединок себе подобных. Старинные китайские классические трактаты о военном деле, подобные «Искусству войны» Сун Цзу, стали известны самураям уже в Х в. Ёсицуна, как и Тайра, внимательно изучали их. Используя тактические знания, полученные из китайских трактатов, Кусуноки Масасигэ коренным образом изменил характер ведения войны. Он одним из первых начал активно использовать агентypнyю сеть и военную разведку.

Зачастую даймё не принимали личного участия в руководстве войсками на поле сражения, а передавали эту функцию подчиненным им полководцам. Сами даймё следили за ходом битвы, находясь в тылу армии, где формировалось некое подобие командного центра. Их окружала личная гвардия и высокопоставленные самураи, которые назывались хатамото — то есть приближенные даймё. Некоторое время у каждого даймё были свои хатамото. Однако при бакуфу Токугава только прямые подданные Toкyraвa имели право носить такой титул, он стал наследственным и уже не подразумевал, что его носитель является вассалом даймё. Со временем в армиях про изошли и другие изменения. С появлением огнестрельного оружия к традиционным отрядам лучников, копейщиков и других воинов присоединились подразделения мушкетеров. Появление нового оружия вызвало соответствующие изменения в тактике ведения боя.

Трактат — Искусство войны

Древний китайский трактат, авторство которого приписывается генералу и стратегу Сунь Цзы, жившему в конце периода Чуньцю. Трактат состоит из 13 частей, в каждой из которых рассматривается один аспект ведения войны. Считается, что трактат был ведущим учебником по военной стратегии и тактики своего времени. Описанные в трактате принципы и идеи сохраняют свою актуальность не только для военного дела, но и для других видов человеческой деятельности, в которых существует протибортство и необходимо стратегическое планирование, в частности в бизнесе и менеджменте.

«Искусство войны» — самый древний трактат по военной стратегии в истории, наиболее знаменитый и влиятельный из «Семи классических военных произведений». Сунь Цзы подчеркивал важность правильного выбора позиции в военной стратегии. Выбор позиции обусловлен как объективными физическими условиями на местности, так и знанием о субъективных особенностях противников. Умелое планирование предполагает быстрое реагирование на изменение положения, при этом в результате столкновения планов противников создаются сложные и неожиданные ситуации.

Тринадцать разделов

«Искусство войны» состоит из 13 разделов:

1. Предварительные расчеты. В разделе рассматриваются 5 фундаментальных факторов (Путь, Небо, Земля, Полководец, Закон) и 9 элементов, которые предопределяют исход военных действий. Оценивая и обдумывая эти факторы командующий войска может рассчитать шансы на победу. Пренебрижение этими факторами может привести к неудаче, обусловленной неправильно выбранным планом действий. Подчеркивается, что для государства война является серьезным делом, и ее нельзя начинать, не взвесив все за и против. В понимании автора Путь — это когда правитель имеет поддержку народа, что готов воевать за него, Небо — совокупность временных и погодных факторов, Земля — совокупность географических факторов, Полководец — личные характеристики лидера, Закон — военный лад, командование и снабжение.

2. Проведение войны. В разделе объясняется экономика войны и отмечается необходимость скорости достижения успеха, поскольку долгая война никогда не выгодна государству. Война любит победу и не любит продолжительности.

3. Стратегический нападение. Рассматриваются общие принципы ведения наступления, отмечается, что лучше покорить войско противника, не сражаясь, сохранив его. Прежде всего надо думать о том, чтобы разбить замыслы противника, оставить его без союзников, и только далее по значимости стоит задача разбить его войска. Хуже — это длительная осада или штурм крепостей. Первое ведет к значительному затягиванию войны, а второе — к большим потерям при негарантированном успехе. В этом же разделе рассматривается стратегия при благоприятном и неблагоприятном соотношении сил, подчеркивается значение знание своих сил и сил противника и объясняется важность полководца, на которого правитель должен опираться, и каким не должен командовать, не зная законов ведения войны.

4. Форма. Самое главное сделать себя непобедимым. Благодаря правильному расчету войско побеждает уже побежденного.

5. Мощь. В разделе объясняется природы и истоки силы войска, и подчеркивается, что мощь определяется правильным естественным использованием людей, согласно их способностям.

6. Полнота и пустота. Раздел объясняет, где искать слабости противника, и как использовать их. Подчеркивается важность концентрированного удара, достижения локального превосходства в силах, распыление сил противника умелым маневром. Там, где численное превосходство у противника, нужно не давать ему возможности вступать в бой. Желаемую форму своего войска трактат сравнивает с водой, которая не имеет никакой формы.

7. Борьба на войне. Раздел посвящен анализу ведения боевых действий, соотношению между прямым боем и обходным маневром, умению превратить неудачу в победу. Подчеркивается опасность прямого боя. Трактат советует нападать на противника тогда, когда он утомлен, а не тогда, когда у него высокий боевой дух, не ловится на приманку, не нападать на войско которое идет домой и не атаковать противника, находящегося в безвыходном положении, а оставить для него путь к отступлению.

8. Девять изменений. Раздел дает рекомендации по общим правилам ведения войны в разных местностях и обстоятельствах, включая тот, что бывают приказы хозяина, которые не выполняются. Нельзя полагаться на то, что враг не придет, надо думать о том, как его встретить и таким образом сделать нападение врага невозможным. Другая тема раздела — 5 опасностей для полководца: чрезмерная храбрость, чрезмерная боязливость, быстрый гнев, чрезмерная педантичность и чрезмерное милосердие.

9. Поход. Раздел посвящен принципам тактики войска в различных конкретных ситуациях: в горах, вблизи рек, на болоте. Особое внимание уделяется признакам, по которым можно распознать намерения противника, распознать засады и т.д. В конце раздела даются рекомендации по поддержанию дисциплины в армии, применению наказаний, высказывается мнение о том, что законы должны быть понятными для народа и вызвать его доверие.

10. Формы местности. В разделе рассматриваются формы рельефа: ровный, наклонный, пересеченный, долинный, гористый, удаленный и даются тактические рекомендации по ведению в них боевых действий. Подчеркивается необходимость для полководца знать и понимать эти рекомендации и учитывать их в своих решениях. Снова трактат рекомендует опираться в первую очередь на знание войны, своих сил и сил противника, даже вопреки тому, что приказывает хозяин.

11. Девять местностей. В этом разделе трактат категоризирует геополитическую ситуацию во время войны, выделяя 9 типов, в зависимости от того или война ведется на своей территории, или на территории врага, или рейд на территорию противника глубокий, или мелкий, и тому подобное. Полководец должен уметь воевать во всех ситуациях. В частности, при глубоком проникновении на территорию врага, трактат советует сжечь мосты, сделать невозможным отступление или бегство для своих людей. Подчеркивается скорость действий и скрытность планов.

12. Огневое нападение. В этом разделе даются рекомендации по использованию пожаров и воды для победы над противником и по организации защиты от аналогичных действий врага. Другой темой раздела является совет не позволять, чтобы на решение полководца влияли гнев или пыл.

13. Использование шпионов. Подчеркивается необходимость обеспечения получения информации о противнике, чего можно достичь только через людей. Трактат выделяет пять видов шпионов: местные (из своих), внутренних (из чиновников противника), обратных (из шпионов противника), шпионов смерти (используются для дезинформации), шпионов жизни (тех, которые возвращаются из разведки).

Меч армейских офицеров

Введение этого меча западного стиля, созданного, по-видимому, по французским или американским моделям, было ратифицировано императорским правительством в 1875 г. декретом № 174, хотя, по всей вероятности, он имел хождение уже в 1873 г. В 1886 г. были произведены некоторые изменения. Он предназначался для армейских офицеров, включая генералов и офицеров медицинской службы.

Регламент определял два вида клинков:

— шпага для парадов — узкий прямой клинок

— сабля для действительной службы — изогнутый клинок традиционного типа синоги-дзукури.

Оба вида имели одинаковую рукоять с дизайном, заимствованным у европейского придворного меча или сабли. Гарнитура из позолоченной латуни состояла из набалдашника в форме урны, гарды с двумя щитками и изогнутой дужки. Темный щиток гарды навешивался на петли и «складывался» при ношении, чтобы не причинять неудобство владельцу. Декоративный мотив дужки — сакура с листьями, набалдашник украшен рельефным изображением стрекозы. Рукоять обернута белой или черной самэ, шагренью или кожей и по спирали перевита латунной проволокой, уложенной в канавку.

Она могла быть также из черного рога, однако это не было подкреплено регламентом. Члены генералитета имели рукоять из панциря черепахи. На щитке гарды, обращенной наружу, изображали солнце с расходящимися лучами. Этот мотив — общий для всех чинов и званий, но на образце 1875 г. лучи сглаженные на концах, а на модификации 1886 г. — с зазубринами. Ножны обычно из черной кожи с двумя позолоченными латунными оковками. Медальон имеет декоративный гвоздь на наружной стороне ножен для подвешивания на крючке или петле. Однако в образцах с изогнутым клинком гвоздь отсутствует, а обруч для подвешивания снабжается только одним подвесным колечком. Альтернативой для мечей с изогнутым крючком могли быть цельнометаллические (обитые стальными пластинами?) ножны. Все ножны, похоже, имеют головку с выступающим шариком на конце, который играет роль колодки.

Офицерский чин определяется декоративными особенностями как наружного щитка гарды, так и гарнитуры кожаных ножен. Младшие офицеры (лейтенант, капитан) — гарда с изображением солнца с расходящимися лучами, гарнитура ножен гладкая. Полевые командиры (майор, подполковник, полковник) — как и у младшего состава, но с орнаментом на нижней оковке ножен. Декорированы также верхняя и нижняя муфта рукояти.

Генералитет — ножны и гарда, как у старшего офицерского состава, чин определяется серебряными звездами на лицевой стороне гарды следующим образом: генерал-майор — две звезды (1875 г.), одна звезда (1886 г.); генерал-лейтенант — три звезды (1875 г.), две звезды (1886 г.); генерал — пять звезд (1875 г.), три звезды (1886 г.).

Темляк и его окраска неизвестны. Судя по всему, темляки мечей в полевых условиях имели бочкообразный узел, как у армейских кю-гунто. Фотографии с мечами такого образца очень редки. На снимках, относящихся к периоду Русско-японской войны 1904-1905 гг., изогнутые клинки встречаются только у офицеров медицинской службы. Однако в парадной форме одежды того времени, по всей видимости, их уже заменили парадной саблей в стиле армейских кю-гунто.

Когда именно это произошло, неизвестно. Тем не менее появление подобного меча в годы Русско-японской войны свидетельствует о том, что армейские офицеры старшего поколения, а также военнослужащие медицинской службы сохранили эту форму оружия. Впрочем, гипотетически нельзя исключить, что она была санкционирована лишь для подразделений такого рода. Не обнаружено ни одного документированного экземпляра с крестообразной гардой, как, например, на кинжалах Красного Креста, удостоверяющих принадлежность к данной организации. Также нет оснований предполагать, что подобные образцы использовались армейским медицинским персоналом в годы Второй мировой войны. Следовательно, этот тип меча вышел из употребления до 1941 г., а может быть, и еще раньше — в 1914 г. Любой экземпляр должен классифицироваться как редкий.

Этот образец меча, по-видимому, лежал в основе нескольких вариантов, в большинстве случаев не идентифицированных.

Иероглиф Счастье

Хокку к иероглифу:

Как белая роса, что, засверкав, легла

На травах возле дома моего,

Так жизнь

Недолговечна как роса,

Но мне ее не жаль, раз нет с тобою счастья!

Отомо Якамоти

…

Примеры использования:

Иероглиф: 幸

幸い — saiwai — счастье, благополучие

幸せ — shiawase — счастье, удача, благополучие

…

…

Справка:

Слово иероглиф (iερογλυφικά) происходит от двух греческих слов: iερός "Hieros" (иерос), что означает священный или святой, и γλύφω "glyph" (глифо), которое переводится как «вырезаю», «высекаю». Термин был взят у Климента Александрийского (II—III вв.). Он называл высеченные на камне надписи: iερογλυφικa γράμματα — что переводится как «священновырезанные письмена».

В японском языке существуют три основные части — ка́ндзи (иероглифов, заимствованных из Китая), и двух слоговых азбук — кан, которые были созданы в Японии на основе кандзи — хираганы и катаканы.

…

Принципы каратэ

Карате основано на мысли о том, что нужно превратить все свое тело в оружие. Каратэ — это искусство пустой руки. Главнейшей идеей каратэ является мысль о том, что мы должны так натренировать свой кулак, чтобы он стал похож на боевое оружие. Мы используем меч, алебарду, лук и стрелы, разное метательное оружие и многое другое. Каждое из этих оружий имеет свои преимущества: алебарда достаточно длинна, стрелы и метательное оружие можно применять на большом расстоянии. Однако искусство рукопашного боя сталкивается с ограничениями в долготе удара рукой или ногой. Удар в действительности нельзя запустить как стрелу. Я хочу сказать этим, что любое военное искусство, кроме бросков, имеет дело с искусством точек и линий по отно-ению к поверхности. В КЭНДО — это удар по поверхности и ее разрез; использование стрелы и СЮРИКЭН (метательное холодное оружие) основано на действии «вонзить», «уколоть».

В каратэ также существует несколько технических способов, определяемых положением точек и линий: ЦУКИ (выпад, тычок), КЭРИ (удар ногой), УТИ (удар), АТЭ (сильный удар локтем или коленом). Отличие состоит лишь в том, что в каратэ нет оружия, кроме самого тела. В этом смысле и стрельба из лука, и метание, и удар посохом, алебардой или мечом представляют собой не что иное, как продленный удар (ЦУКИ) в каратэ. Стрельба из пистолета или ружья использует тот же самый способ — способ продления удара. Использование современного оружия позволяет эффективно защищать свое тело и воздействовать на противника. Искусство рукопашного боя — одно из самых первых способов самозащиты.

Самый ранний из них — каратэ. Я не собираюсь приукрашивать каратэ и не пытаюсь показать его более рациональным, чем оно есть. Когда я говорю, что все боевые искусства представляют собой особые техники, построенные на искусстве точек и линий и различающиеся лишь тем, что используют разные способы; когда я говорю, что все они используют способ «продления кулака», то я хочу сказать этим лишь одно: каратэ — это концентрированное начало всех военных искусств. Именно поэтому мы можем использовать оружие, основываясь на логике каратэ. Нужно заниматься совершенствованием и других древних боевых искусств, имеющих отношение к каратэ, на основе его принципов. Так, можно совершенствовать технику использования другого оружия на основе стоек и телодвижений, применяемых в каратэ. Аналогичное введение новых элементов в другие боевые искусства, например в кэндо, — невозможно. Всё это, несомненно, привело бы к упрочению позиции каратэ в обществе.

Харакири

Собственно говоря, Самураи не выдумывали обряд харакири. История его началась значительно раньше, у племен, населявших Японские и Курильские острова. Помните тех самых Айнов ( アイヌ ? ), также называемый Aynu, Айно (アイノ), и в исторических текстах Ezo (虾夷), с которыми самураи долго и ожесточенно воевали? Именно айны и внесли свой скромный вклад в сознание самураев. Еще М. М. Добротворский подробно описал обряд Айнов, заключавшийся в разрезании брюшной полости (Пере) и напоминавший самурайское Харакири. В каком-то смысле у айнов это было ритуальное жертвоприношение. Человеческое жертвоприношение совершали во имя верховных божеств земли и воды. О чем-то подобном сохранились упоминания в древних японских хрониках. Есть там сведения и о погребении людей живыми вокруг могил императоров, в фундаментах мостов, замков, искусственных островов и т. д. Такие жертвы называли «Хито Басира».

Но чем же было для самурая Харакири, столь часто упоминаемое в «Кодексе Бусидо»? 

 

По сути, «Бусидо» являлось не чем иным, как кодексом смерти: каждый буси, а уж тем более идеальный, должен быть готов к трагическому финалу своей жизни. Зарождалось харакири как простой акт самоуничтожения на поле боя: ибо в руки врага попасть живым было еще страшнее. В статье «Джайнизм и Самураи» С. В. Пахомов вполне справедливо подчеркивает: «Да, жизнь великолепна — но она прекрасна лишь в своих мимолетных набросках, эскизах, а не как долговременная и благоустроенная мирная длительность человека. Тогда жизнь Самурая показывает вечное стремление убежать от самого себя в сторону смерти».

Стоит напомнить, что на самурайское сознание в значительной степени повлиял дзен-буддизм. А согласно данному учению, огромное значение приобретает брюшная полость человеческого тела. Самураи Японии все, как один, считали, что все человеческие жизненные силы, распологаются в животе и занимают срединное положение по отношению ко всему телу, способствуют более гармоничному развитию человека.   

Вот и возникли в японской речи устойчивые выражения, связанные с «хара», то есть животом. Например, человек, предлагающий другому быть откровенным в разговоре, говорит: «хара о ваттэ ханасимасё», что переводится как «давайте поговорим, разделяя хара», то есть открыв живот. А слово «харагинатай» означает и «грязный живот», и «подлый человек с низкими устремлениями». Тот, кто всегда полон решимости, приведет в спокойное состояние свой Хара (живот), — это называется Хара-О Кимэру. Тот, кто сердится, у того Хара поднимается кверху — «Хара-О Татэру».

Важное место японские самураи отводят «искусству хара», или «харагэй». Под подобным искусством подразумевается процесс общения людей на расстоянии на интуитивном уровне. Сами понимаете, что вскрытие живота, или хара, являлось для самурая открытием своих сокровенных и истинных намерений. Хотя сами они склонны были употреблять слова «сеппуку» или «каппуку», то есть вспарывание живота. Это было символикой духовного свойства, нежели простым самоубийством.

И к символическому этому деянию человека готовили с детства. С самых юных лет ребенка учили не только жизни, но и смерти. Опытные наставники в специальных школах объясняли будущим буси, как надо начинать и доводить до конца сеппуку, сохраняя при этом достоинство до самого последнего момента жизни. Многим известен уникальный случай Харакири одного семилетнего мальчика, сына самурая, который совершил перед наемными убийцами самоубийство, подосланными к его отцу, но по ошибке убившими другого человека. При опознании трупа мальчик, желая спасти жизнь родителя, выхватил меч и молча распорол себе живот. Преступников это вполне устроило, и они сочли свое дело сделанным.

Суть Харакири состояла в демонстрации чистоты и незапятнанности собственных помыслов. Такое отношение к жизни и смерти наиболее ярко продемонстрировано в классическом японском эпосе. В «Повести о Великом мире» описывается не больше и не меньше как 2640 случаев Харакири. Очень характерно для самураев соединить поэзию и смерть: перед сеппуку самурай садится и пишет «песнь смерти». Из жизни следует уйти красиво. Особенно если верный самурай уходит вслед за своим господином.

Известные люди, которые сделали Харакири:

Минамото но Tametomo (1139-1170)

Минамото но Yorimasa (1106-1180)

Минамото но Есицунэ (1159-1189)

Азаи Nagamasa (1545-1573)

Ода Нобунага (1534-1582)

Такеда Katsuyori (1546-1582)

Шибата Katsuie (1522-1583)

Ходзе Ujimasa (1538-1590)

Сен но Рикю (1522-1591)

Тории Mototada (1539-1600)

Сорок семь Ronin (1703)

Ватанабэ Казани (1793-1841)

Танака Shinbei (1832-1863)

Takechi Hanpeita (1829-1865)

Yamanami Кэйсукэ (1833-1865)

Byakkotai (группа 16-17 летних воинов Айдзу-хан в 1868)

Сайго Такамори (1828-1877)

Ноги Maresuke (1849-1912)

Чаджиро Хаяси (林忠次郎) (1879-1940)

Korechika Анами (1887-1945)

Takijirō Ониси (1891-1945)

Юкио Мисима (1925-1970)

Деде Фортин (1962-2000)

Исао Inokuma (1938-2001)

«Путь воина» говорит:

«Бусидо — это Путь воина — что означает смерть.

Когда встает выбор по какому пути идти, выбирай тот, который неизбежно ведет к смерти.

Не рассуждай! Нацель мысль на свой путь, который ты предпочтешь, и иди!

Японка в обществе

Общее представление о японках

На Западе в конце XIX — начале XX века было рас­пространено ложное представление о положении женщине в Японии. Вина за это ложится на самих японцев: большинство романов и новелл, укиёэ и кар­тин того времени изображали японку как тихое, робкое существо, чрезвычайно сдержанное и подчи­ненное во всем мужу. 

Этот образ имеет право на существование, но ему соответствовало не так много японок. Такое представление было справедливо преж­де всего по отношению к представительницам город­ской буржуазии. Мы видели, что буржуазия, стремясь копировать порядки правящих классов прошлого (то есть военного сословия, исповедовавшего конфуциан­ство), приняла одну из форм брака, характерного для самураев, и относилась к женщинам с некоторым пре­зрением. Согласно конфуцианской морали, женщина должна была полностью посвящать себя заботам о ро­дителях мужа, собственно муже и о детях, так что на жизнь для себя у нее уже не оставалось времени. Но та­кая ситуация была характерна для семей самураев вы­сокого ранга, где японка занималась тем, что управ­ляла хозяйством мужа при помощи многочисленного штата прислуги.

Другой взгляд на женщину

Но среди других классов общества, крестьян и тёнин (жителей городов) все было по-другому. В деревне женщины наравне с мужьями участвовали в производ­стве. Они также отвечали за домашнее хозяйство, под­держание огня в ирори, посевные работы, рассаду ри­са, веяние и помол пшеничных зерен. Также очень часто они занимались огородом и живностью. Во вре­мя жатвы они наравне с мужчинами участвовали в по­левых работах. Нередко женщины занимались прода­жей излишков урожая и заключали сделки. Разведение шелковичных червей и все, что было с этим связано, находилось только в их ведении. 

Поэтому, когда в Япо­нии появились первые промышленные прядильные фабрики, возникла необходимость привлечь к производству огромное количество японок, так как только они знали все тонкости этого ремесла. В рыбацких де­ревнях значимость женщин была ничуть не ниже зна­чимости мужчин. Когда мужья уходили в море, на жен­ские плечи ложилось все домашнее хозяйство, а также экономическое управление делами деревни. Кое-где в деревнях женщины даже устанавливали подобие матриархата. Большую часть времени женщины в рыбац­ких поселках занимались продажей рыбы. 

Способ­ность женщин к торговле признавалась всегда, и в этом деле мужчины предоставляли им полную свобо­ду. Даже в городах владельцами лавок торговцев и ре­месленников почти всегда были японки. Их мужья предпочитали общаться с клиентами на некотором расстоянии, и если намечалась серьезная сделка, все­гда предпочитали, чтобы ею занялась супруга. Жена ремесленника помогала ему в работе. Действительно, женщины из народа были чрезвычайно активны и, что противоречило устойчивым представлениям евро­пейцев о японской женщине, им не были присущи ни робость, ни «забитость», даже если они скрупулезно следовали правилам хорошего тона, принятым в об­ществе.

Многие женщины весьма успешно занимались тор­говлей и зачастую выказывали больше смелости в этом деле, чем иные мужчины. Среди них особенно выделя­ются имена Кайфу Ханы (1831 —1917) из Токусимы, ко­торая изобрела способ ткачества крепона, названный авасидзира (он успешно продавался не только в Япо­нии, но экспортировался в Корею, Китай и в азиатские страны юго-восточного региона); или Оура Окэи (1828—1884), наладившей торговлю чаем с иностран­цами в Нагасаки и приобретшей такую известность, что генерал Грант во время своего визита в Японию пригласил ее подняться на борт своего судна.

Культура поведения

Но все же на публике женщины вели себя очень скромно, даже те из них, кто занимался торговлей или военным делом, подобно Накано Такэко (1847—1868), в совершенстве обращавшейся с нагината (алебарди), отличившейся в сражении у замка Цуруга в Исэ, где она и погибла вместе с сестрой Юко и матерью. Почти во всех случаях, когда семья появлялась на публике, на пер­вом плане был мужчина, и именно ему доставались все почести и поздравления. Японки спокойно принима­ли этот обычай, который, как им было хорошо известно, помогал их мужьям сохранить лицо, ведь истинным гла­вой дома, за которым всегда оставалось последнее сло­во, кто ведал расходами и кто в конечном счете управлял семьей или предприятием, — были именно они. Жен­щина, казавшаяся такой мягкой, приветливой и покор­ной в обществе, дома часто вела себя властно и главенст­вовала над всем. И вся Япония была поражена, когда императрица однажды появилась вместе с императо­ром на вокзале Симбаси, чтобы попрощаться с ним, когда он отправлялся в путешествие — раньше этот по­ступок расценивали как пренебрежение женской скромностью.

Японская писательница Эма Миэко в своей книге «Хида но Оннатати» (Женщины Хиды) описывала мать семейства, живущую на ферме в префектуре Тояма:

«Я сознавала, что эта женщина, с ее простой мане­рой поведения, ее активностью и деловитостью, обла­дала невероятным чувством собственного достоинст­ва, которое так сложно описать. Дело было не только в безупречной манере держать себя, но в каком-то "тра­диционном" благородстве, присущем Матери клана. Сидя в спокойной и бесстрастной позе, она была поистине прекрасна».

Эта женщина, перешагнувшая рубеж пятидесятиле­тия, не только заботилась о свекрови и свекре, которым было больше восьмидесяти, но и контролировала рабо­ту сына и невестки, помогала им воспитывать детей, в то же время заправляла всем хозяйством на ферме.

Такой тип японской женщины все еще встречается в деревнях и среди представителей среднего класса. Те японки, которые работали вне дома, имели очень сильный характер и были склонны скорее к практиче­ской деятельности, чем к умствованиям. Конечно, их способности к философии или к учебе были ничуть не ниже, чем у мужчин, ведь насчитывалось большое ко­личество поэтесс и писательниц, вроде Мацуо Тасэко (1811 — 1894), творившей под псевдонимом Кинно Ба-сан и прославившейся лирическими произведениями (среди которых «Мацу но Хомарэ», «Мияко но Цуто»), или Вакаэ Ниоко (1835—1881), являвшейся учитель­ницей императрицы Сокэн, или же Ёсано Акико (1878—1942). И это лишь несколько имен из длинного списка. Но в большинстве своем жещины были слиш­ком заняты домашним хозяйством и другими забота­ми, чтобы уделять время самообразованию. Это была привилегия тех, кто принадлежал к высшим классам, кто имел свободное время, «свободную» профессию или занимался вопросами религии.

Образование женщин в японии

До того как в стране начали распространяться школы, немногие из жительниц деревень, даже из тех, кто считался «современными», могли похвастаться умением читать и писать. Все образованные женщи­ны принадлежали к высшим слоям общества или яв­лялись буддийскими монахинями, и их было не так уж и много. С 1872 года женщинам разрешили посещать уроки в школе. Матери надеялись, что их дочери по­лучат лучшее образование, чем они сами, хотя суть этого женского образования сводилась в основном к практическим знаниям, необходимым для ведения домашнего хозяйства. 

У замужних женщин остава­лось мало времени на посещение занятий, и часто элементарным навыкам чтения и письма их обучали собственные дочери. Отмена запрета на женское об­разование не слишком увеличила число тех, кто вос­пользовался этим, и только к 1890 году родители ста­ли отправлять в школу всех девочек. И все же мало кто из них продолжал учебу после завершения начально­го образования. Умение читать и писать казалось им совершенно необходимым не столько для личной культуры, сколько для управления семейными делами, особенно теми, которые касались семейного бюдже­та, для чтения специально выпускаемых женских га­зет, в которых печатались кулинарные рецепты, сове­ты по кройке и шитью, шелководству и т. п. Немногих из читательниц этих газет интересовали политичес­кие события, так что о них и вовсе не писали. Но зато публикуемые романтические истории и сказки с не­пременной моралью в конце питали их воображение в редкие часы досуга. Иногда молодым девушкам было сложно присутствовать на всех школьных занятиях, и случалось так, что ученицы приходили на уроки, неся на спине маленького брата или сестру, поскольку по­сещение школы ни в коем случае не освобождало их от домашних обязанностей. Так что часто их образо­вание оставляло желать лучшего. 

Только в 1905 году, после того как в Японии, пережившей две войны, ус­ловия жизни изменились в лучшую сторону, девочки стали приходить на занятия более или менее регуляр­но. Во время войн женщины, разлученные с мужьями, братьями или сыновьями, должны были вести с ними переписку, чтобы сообщать новости из дома об уро­жае, о состоянии семейного бюджета, о здоровье род­ных. Те, чьи мужья были грамотными, не хотели, что­бы письма им читали посторонние люди.

Поэтому приходилось учиться чтению самостоятельно, а для этого следовало посещать школу. Пожилые или очень занятые женщины просили своих детей учить их. В японском языке помимо иероглифов существует сло­говая азбука (хирагана). Ее нетрудно выучить, поэто­му и сегодня четырех- пятилетние японцы могут чи­тать простые тексты, записанные с помощью хираганы. Но для того, чтобы в письменном виде вы­разить свои мысли, необходимо умение пользоваться заимствованными из Китая иероглифами, изучение которых может занимать гораздо больше времени.

Что касается женщин из аристократических се­мей, то они довольно рано начали учиться грамоте и были первыми, кто начиная с 1872 года стал отправ­лять дочерей в школу. Некоторые из них хорошо ус­певали и могли продолжить занятия в колледже, но поступать в университеты им было разрешено толь­ко с 1901 года. Следует отметить, что задолго до это­го времени некоторые японки из благородных семей очень продвинулись в самообразовании. Освоив чте­ние и письмо, они с помощью преподавателей при­ступали к изучению иероглифов и классических японских произведений. Не меньшее внимание они уделяли искусству. Так в Японии появились талантли­вые поэтессы, знатоки по части составления компо­зиций из цветов (икебана), проведения чайной цере­монии (та-но-ю) или искусные танцовщицы. Те, кто происходил из военных семей, занимались военным искусством, каллиграфией и живописью.

Общество охотно позволяло женщинам свободно изучать традиционные формы культуры, но если дело заходило о достижениях западной цивилизации, более ориентированных на науку, то в этой сфере доступ к знаниям был для женщин не то чтобы запрещен, но дозволялся только в определенных и узких областях: гинекологии (первая японка-гинеколог Кусумото Инэ (1827—1903), использующая западную методику, была дочерью Франца фон Шибольда), педиатрии или уходе за детьми грудного возраста. Часто женщины, принад­лежавшие к благородным семьям, но ограниченные в средствах, должны были зарабатывать себе на жизнь и открывали детские сады, а самые образованные — школы для девочек. В 1882 году насчитывалось около двадцати пяти тысяч учительниц, что составляло 3 процента от всего числа школьных учителей. Некоторые учительницы самостоятельно или при помощи преподавателей продолжали свое образование и до­стигали порой очень высокого уровня и составляли штат преподавателей в женских университетах. В 1899 году была открыта медицинская школа для девушек, но она не имела еще университетского ранга. Наконец, появились многочисленные женские учебные заведения и вечерние курсы, обучающие искусству живописи, музыки, составления букетов и т. д. 

Только к 1890 году женщины начали постоянно работать на заводе. До этого девушки работали на прядильных фабриках эпизодически или сезонно, в зависимости от желания, и не являлись квалифицированными работниками. Начиная с 1890 года прядильные фабрики стали организовываться по более рациональному принципу, чем раньше, так что в этой отрасли возникла острая потребность в квалифицированных кадрах. Женщины охотно отзывались на это актуаль­ное для них предложение, и вскоре они уже составляли 90 процентов от всего штата рабочих. Другие профес­сии стали им доступны позже. Так, только в 1899 году женщины смогли работать телефонистками. Предпо­лагалось, что женщины должны работать в помещениях, куда мужчины не имели права входить, и занимать должности, которые не требовали непосредственного общения с клиентами. Ситуация изменилась лишь к 1903 году, когда женщинам было позволено продавать билеты в кассах железнодорожных станций, а в 1907 году в некоторых административных учреждениях — занимать должности, ранее предназначенные исключительно для мужчин. Тем не менее большинство рабо­чих мест, которые занимали женщины, считались источником временного заработка, а замужняя женщина могла лишь изредка совмещать какую-либо работу со своими семейными обязанностями. До конца эпохи Мэйдзи общественное мнение по этому поводу дели­лось на два противоположных лагеря.

Для девушек без образования было не так много вариантов устроиться на работу. Тем, кто должен был зарабатывать на жизнь (а после двух войн таких жен­щин, потерявших сына или мужа-кормильца, было много), приходилось наниматься прислугой или няня­ми в богатые семьи, работать на заводе или в мастер­ской. Несмотря на свое желание повысить уровень об­разования, чтобы найти лучшую работу, времени на это у них не оставалось, к тому же учебники и само обу­чение стоили относительно дорого.

Среди японок, вынужденных работать, часто встречались вдовы, к повторному замужеству которых общественность относилась неодобрительно, хотя формально ничто не запрещало им вновь вступить в брак. Но если в деревне это случалось довольно часто из-за того, что вдовам нужно было как-то управляться с сельскохозяйственными работами, то в городе повтор­ное замужество вдовы было редкостью, и, чтобы вы­жить, им приходилось идти работать на завод или на прядильную фабрику.

Известный производитель мечей

Исокити Ватанабэ — выдающийся мастер по изготовлению мечей, глава Токэн Танрэн-кай (ассоциация оружейников) в Сэки-мати, Гифу, — продолжает поставлять великолепные мечи, спрос на которые все растет. Ассоциация также предоставляет информацию и дает советы относительно мечей. 

Ниги ― бог, спустившийся с неба

НИГИ ХАЯХИНО МИКОТО 饒芸日命, 櫛玉饒, 速曰命 — персонаж, входящий в противоречие с одним из основных сюжетов обоих мифологических сводов ― сюжете о схождении с неба на землю Нинигино микото, внука небесных богов, для управления Японией. Как явствует из «Нихон сёки», Н. спустился с неба на землю раньше Ниниги. Согласно «Нихон сёки», мифический первоимператор Дзимму говорит (со слов другого персонажа): «В восточной стороне есть прекрасная земля. Со всех четырех сторон ее окружают зеленые горы. Там, внутри, есть некто, спустившийся с неба на Небесном Каменном Корабле. <…> 

Дыхание

Для оптимального здоровья существенное значение имеет хорошая циркуляция крови, которая является пищей для тела и исключает изнашивание каждой его части. Для циркуляции крови мы обладаем сердцем, которое качает ее по всему телу. Но, как говорится, мы имеем три типа насосов внутри нашего тела. Один из них — это само сердце, второй — мышцы, третий — дыхание. Сердце — сравнительно маленький орган, состоящий из мышц, гоняющих кровь по телу, но одно оно не может совершать длительную работу по циркуляции крови в каждую часть тела. Оно нуждается в некоторой помощи. Когда вы делаете определенные физические упражнения, мышцы ритмично сжимаются и расслабляются. Когда мышцы сжимаются, они выдавливают кровь, а когда расслабляются, то кровь втягивается — таким образом они работают, как насос. Для получения наибольшего эффекта от такого насоса лучше всего вовлечь в работу большие группы мышц, такие, как ноги и спина. Вы не можете ожидать большого эффекта, двигая только маленькие мышцы, например: пальцы.

Это также объясняет, почему расслабление имеет очень важное значение. Если вы психически напряжены, то напряжены также и ваши мышцы. А напряженные мышцы оказывают отрицательный эффект на циркуляцию крови, т. к. не позволяют крови войти, следовательно, накладывают на сердце большую нагрузку. Расслабленные и мягкие мышцы позволяют крови течь свободно.

Когда вы обеспокоены, ваше тело начинает напрягаться, сжимаются мышцы и дыхание становится поверхностным и прерывистым, т. к. сжатые вокруг грудной клетки и живота мышцы не позволяют нормально дышать. Вы можете изменить этот процесс, форсируя глубокое медленное дыхание, расслабляя мышцы тела, и, в конце концов, ваше беспокойство пройдет. Вот почему большинство расслабляющих методов включает в себя глубокое дыхание и контролирование мышц.

Рассматриваемое количество крови циркулирует во внутренних органах брюшной полости. Эти органы управляются автономной нервной системой и не могут приводиться в движение по желанию скелетных мышц, поэтому вы не можете рассчитывать, что они будут действовать, как насос. Однако вполне возможно произвести этот эффект с помощью брюшного дыхания. Брюшное дыхание включает в себя движение диафрагмы вверх и вниз. Когда диафрагма прижимается вниз, давление в брюшной полости увеличивается и кровь из органов выдавливается; когда диафрагма поднимается, давление сбрасывается и кровь заходит внутрь. Хотя вы можете достичь определенной степени пользы этого вида и от упражнений полных приседаний, считается, что брюшное дыхание — это наилучший вид массажа ваших внутренних органов.

Для здоровья обычно пользуются двумя видами дыхания, но в каратэ имеется три вида.

1. Обычное брюшное дыхание

Это наиболее основное брюшное дыхание, и, используя его, вы значительно поможете вашему физическому и духовному здоровью. Некоторые китайцы называют это дыхание "буддистским дыханием". Во время этого метода ваш живот выходит наружу при вдохе и втягивается при выдохе. Медитацию в Японии называют "МОКУСО". МОКУСО обычно практикуется в начале и конце каждого тренировочного занятия.

2. Обратное брюшное дыхание

Как вы и предположили, это полностью противоположное обычному брюшному дыхание, т. к. живот втягивается при вдохе и выходит наружу при выдохе. Некоторые китайцы называют его "таоистским дыханием". Это более сильное дыхание, чем обычное, и является хорошим упражнением для навыка увеличения брюшного давления и опускания центра тяжести во время выдоха. Вы можете практиковать это дыхание в полной мере и в МОКУСО, но в нашей школе оно делается более энергично во время тренировок для восстановления нормального дыхания. Оно называется "КОКЮ ЧОСЭИ" (но обычно его называют только КОКЮ).

3. Дыхание Санчин

Этот метод называется дыханием САНЧИН, потому что используется во время исполнения КАТА САНЧИН. Это комбинация обоих видов дыхания, обычного и обратного, и наиболее подходит для реальных боевых ситуаций. Когда вы делаете вдох, живот выталкивается, как при обычном дыхании, но когда вы делаете выдох, живот остается надутым, как при обратном брюшном дыхании. Как я объяснял ранее, когда вы вступаете в бой, ваша грудная клетка должна быть сжата, пребывая в готовности к неожиданному удару в эту область, а живот должен быть опущен вниз и выдвинут вперед, чтобы поддерживать центр тяжести как можно ниже. С помощью дыхания САНЧИН ваше брюшное давление все время сохраняется высоким, делая тело подобным надутой покрышке и, таким образом, достаточно сильным. Итак, по этой причине дыхание Сан-чин (его практикование) является полезным. В любом случае: и при вдохе, и при выдохе положение вашего тела должно оставаться неизменным.